Я даже запуталась. Джеку Фернандесу-Фрагозо и мне
поручили копать землю и готовить обед. Быстро растолковав нам наши
обязанности, мистер Писарро принялся объяснять задания остальным. У
мистера Марешаля двое ребят тоже получили аналогичные нашим поручения, и,
посмотрев на них, мы с Джеком дружно взялись за работу.
Главные детали в срубе - бревна, лежащие в основании, на них держится
вся постройка. Они должны быть тщательно подогнаны, и самый лучший способ
этого добиться - вкопать их наполовину в грунт.
Взяв лопаты, мы с Джеком прокапывали неглубокие траншеи по контуру
хижины. Траншеи должны быть прямыми и одинаковой глубины. Работа была не
особенно тяжелой, за несколько месяцев тренировок мы уже привыкли
пользоваться ручным инструментом, и руки у нас уже не так покрывались
волдырями, как раньше. Гораздо труднее было постоянно вымерять траншеи с
помощью колышков и шнуров, отклоняться от заданных размеров мы не могли.
Но, рано или поздно, всякая работа бывает сделана, и, покончив с
траншеями, мы стали выравнивать земляной пол. Работая, мы слышали в лесу
звон топоров, голоса, а иногда - грохот падающих деревьев.
Не успели мы покончить с полом, как прибыл мистер Писарро, ведя в
поводу двух лошадей - каждая волокла по бревну в основание сруба. Бревна
очистили, обрубили сучья, распилили по размеру, и мы с Джеком увидели, как
в оконечных частях вырубают пазы. Потом поперек этих бревен положат
другие, короткие, тоже - с вырубленными пазами, и стены хижины будут расти
попеременно: длинные - короткие, длинные - короткие. И каждый следующий
ряд бревен будет держаться в пазах нижнего.
Насобирав хворост, мы с Джеком стали готовить обед. К тому времени,
как он поспел, все четыре базовых бревна уже лежали на своих местах:
длинные - наполовину заглубленные в вырытые нами траншеи, короткие -
сверху, и довольно много бревен было подвезено к пильной яме. Группа
мистера Марешаля сделала примерно столько же, но я не знала - быть может,
они обогнали наших в лесу.
Поев раньше всех и раздав еду остальным ребятам, я присела рядом с
Джимми и Ригги. Джимми валил деревья, Ригги обрубал ветки, они здорово
устали и были довольны, что мистер Писарро объявил после обеда час отдыха.
Хорошая доза физического труда стимулирует мышление, и у меня появились
кое-какие новые соображения по теме стоицизма в моих занятиях по этике.
Достав блокнот, я их туда переписала, пока Джимми и Ригги просто отдыхали.
Как мне кажется, изъян стоицизма заключается в том, что он усыпляет.
Утверждая незыблемость порядка вещей, стоицизм, таким образом, кладет
конец всякому честолюбию, всяким переменам. Он заявляет, как заявляло
тысячу лет назад христианство, что цари - да пребудут царями, а рабы -
рабами, и сдается мне, такая философия определенно привлекательнее для
царя, чем для раба.
Это здорово смахивает на дискуссию по вопросу о предопределении и
свободе воли. Предопределены ваши действия или нет, вы должны действовать,
исходя из посылки, что свобода воли у вас все же есть. Если действия
предопределены, то вы все равно ничего не теряете. Но зато если они НЕ
предопределены, а вы будете действовать, исходя из обратного, то на вас
смело можно ставить крест. В происходящих событиях вы будете никчемным
нулем.
Я не никчемный нуль. Я стала другой, и думаю, что отчасти в этом есть
и моя личная заслуга. И пока я хоть на что-то надеюсь, я никак не могу
быть стоиком.

К полудню подошла и моя очередь срубить дерево. Вместе с Джимми и
мистером Писарро я шла вдоль борозды, проложенной по берегу реки бревнами,
которые здесь волокли. Солнце сияло, и воздух потеплел. У меня даже
мелькнула мысль, что на этой планете не так уж и плохо, хоть и не похоже
на дом.
Через несколько сотен ярдов мы повернули в сторону от реки и
поднялись на гребень холма. Подлесок был очень редкий, и почву покрывал
ржаво-коричневый ковер палой листвы.
Мальчишки, рубившие до обеда деревья, снова вернулись к своей работе.
Несколько поваленных стволов с уже обрубленными ветками дожидались
волокуши.
- Вот твое дерево, - сказал мистер Писарро, показывая на серый ствол
с белеющей зарубкой. Отовсюду доносился звон топоров и визг пил.

Задрав голову, я обошла дерево кругом. Наконец, точь-в-точь как нам
объясняли и показывали, я выбрала направление, в котором я хотела, чтобы
оно упало. Дерево не должно было никого задеть, и потом, нужно, чтобы его
удобно было обкорнать от сучьев и уволочь на стройку.
Покрепче упершись ногами в землю, я взмахнула топором и сделала
засечку - маленький подруб с той стороны дерева, на какую вы хотите его
свалить. Топор еще раз ударил по дереву, отлетела большая щепа, и я
остановилась передохнуть.
- Очень хорошо, - похвалил меня мистер Писарро. - Когда закончишь,
пришли сюда Соню. А что потом тебе надо делать, ты знаешь?
- Знаю, - ответила я.
Кивнув, мистер Писарро пошел дальше. Он наблюдал за всеми ребятами,
смотрел - кто как справляется, и к тому же сам делал большую часть самой
тяжелой работы. Казалось, он поспевал всюду: вот только что он стоял рядом
с тобой, а в следующую секунду вдруг исчезал. Он даже успел попробовать
суп, когда я готовила его сегодня утром. Поразительно!
- Берегись! - крикнул кто-то, и все вокруг посмотрели наверх.
Подрубленное дерево стояло футов на тридцать ближе к реке, чем мое,
нас разделял овраг, и дерево должно было упасть именно туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84