"Да -
удовольствию, нет - горестям".
На мой взгляд, утилитаризм далек от истины, хотя, конечно,
утилитаристы утверждают обратное. Иногда люди ведут себя вопреки принципу
удовольствия - они знают о приятном, но выбирают болезненное. Утилитарист
скажет, что здесь искажен самый смысл слов "удовольствие" и "боль", и это
правда. Но этот стандарт слишком субъективен, чтобы удовлетворять критерию
истинности.
Как предписание утилитаризм мне тоже не нравится. Трактовка
удовольствия и боли как качеств, по которым может быть измерено "добро",
мне кажется слишком механистичной, и люди здесь становятся просто еще
одним фактором, вставляемым в уравнение. Прагматически говоря, есть смысл
в тезисе о спасении ста жизней ценой одной или двух. Утилитарист скажет
так всегда, он обязан так говорить. Но кто ему дал на это право?! Ведь
этого одного никто ни о чем не спрашивал, у него нет никакого выбора, и
его запросто приносят в жертву ради, скажем, сотни грязеедов, о
существовании которых ему даже не ведомо... Если бы речь шла, например, о
Папе или Джимми и даже тысяче грязеедов, я не сделала бы утилитарный
выбор, и вряд ли меня можно было бы легко убедить в том, что суд можно
вершить по количеству фунтов человеческой плоти. Люди - не предметы.

Мы совершили посадку возле освещенного ярким утренним солнцем
большого скопления деревьев. Воздух был чист и свеж.
Все кругом цвело, как бывает в начале лета. Гравитация была чуть ниже
обычной, это ощущалось, но никаких неудобств не доставляло. Недалеко от
места посадки текла тихая небольшая речка. Наш берег был пологим, из
пружинистого ковра почвы росли огромные деревья, но противоположный берег
представлял собой шестидесятифутовый обрыв с изрезанным краем, испещренный
выступами скал, клочками зелени и камнями.
Схватив за лямки свой рюкзак и перекинув его через плечо, я вместе с
остальными вышла по трапу на солнышко и свежий воздух, немного прохладный
после привычной температуры разведкорабля. В рюкзаке у меня лежало много
чего: смена одежды, смена обуви, зубная щетка, расческа, спальный мешок и
еще всякие мелочи. На мне была надета теплая рубашка, под ней - рубашка
полегче. Поскольку карман в наружной рубашке был мелким, свой блокнот я
сунула за пазуху. Никуда он не денется, пока я буду застегнута на все
пуговицы и подпоясана. Ступив на землю, я сощурилась от солнца.
Деревья безмятежно тянулись вверх, как будто никто и никогда не
нарушал их спокойствия; река бесшумно текла мимо, делая впереди плавный
изгиб; лучи солнца, пробиваясь сквозь кроны деревьев, образовывали пятна
света и тени, световые столбы, в которых можно было увидеть танец пылинок.
Единственным звуком, кроме наших разговоров, было щебетание птиц.
Большинство ребят никогда раньше не бывали на планетах, и сейчас они
переживали мягкое, приятное знакомство с чужим миром. Подул легкий
ветерок, поиграл моими волосами и рукавом и снова стих.
Следом за нами вывели лошадей со всей упряжью, и мистер Марешаль
велел нам собраться около него.
- Первые пятнадцать человек, по алфавиту, будут работать с мистером
Писарро, - сказал он. - То есть до Матура. Морлок и остальные - работают
со мной. Каждой группе предстоит построить деревянную хижину. Управимся за
сегодня - хорошо, нет - будем продолжать и завтра. Мистер Писарро считает,
что его группа построит хижину быстрее. Что ж, посмотрим, кто кого?!
Это было своеобразным вызовом, но на забаву не походило, так что я
даже не хихикнула. Джимми, Ригги, Роберт Брайни, тот парень - Фармер и
Гершкович, все они были в моей группе. Вени, Эллен и Ат - в группе мистера
Марешаля. Джимми дернул меня за рукав, и мы последовали за мистером
Писарро на нашу, так сказать, "строительную площадку". Присев на камень,
мистер Писарро предложил нам рассесться на земле вокруг. У него было
молодое узкое лицо и пушистые рыжие усы.
- Ну вот, - сказал он. - Мы с вами должны построить бревенчатую
хижину пятнадцати футов в ширину и двадцати в длину. Понадобится около
шестидесяти бревен. Конечно, хорошо бы все приобрели опыт по валке
деревьев, но этим по большей части займутся мальчики. Вот как будет
выглядеть сруб... - Мистер Писарро начертил прутиком на земле эскиз. - Это
- самое лучшее, что мы в состоянии сделать за столь короткое время. У
хижины будет пол, двери и окна. Но у нее будет и один серьезный
недостаток. Кто-нибудь догадывается какой?
В ответ поднялась чья-то рука, и мистер Писарро кивнул.
- Когда мы повалим деревья, бревна будут сырые. Они высохнут неровно,
и в стенах образуются трещины.
- Верно, - сказал мистер Писарро. - Поэтому мы обстругаем бревна как
можно лучше.
Еще несколько минут поговорив о деталях, мистер Писарро повел нас с
холма вниз, к ровному месту на берегу реки. Здесь уже были намечены
контуры хижины и в почве выкопаны пильные ямы. Группа мистера Марешаля
собиралась работать неподалеку.
- Мы с мистером Марешалем прилетали сюда в прошлую субботу. Это мы
приготовили площадки и сделали зарубки на выбранных деревьях, - пояснил
мистер Писарро. - Просто для ускорения работы. И когда вы будете валить
деревья, попробуйте сообразить, почему мы выбрали именно эти, а не
какие-нибудь другие, хотя вокруг - целый лес.
Затем он раздал задания: кому валить деревья, кому управлять
лошадьми, чтобы перевозить бревна волоком, кому зачищать уже срубленные
стволы и много другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84