На самом деле, однако, все
прекрасно осведомлены обо всех, и те, кто классом ниже или выше,
соответственно, краснеют. Почему - я уже объясняла. Я же никогда не умела
краснеть по команде, просто потому, что так принято, и как новенькой из-за
этого мне всегда доставалось сильнее. Нехорошо начинать с изоляции от
других людей.
Но главная причина была целиком на моей совести. Когда мы переезжали,
я считала, что раз я не люблю Гео-Куод, то не имеет никакого значения, что
там подумают обо мне. К тому времени, как до меня дошло, что я прочно и
надолго привязана к Гео-Куоду и лучше бы мне ходить не печатая шаг, а
полегче, следы моих каблуков уже виднелись не на одном лице.
Моя позиция и мое поведение, взаимодействуя между собой, приносили
мне лишь неприятности. Все шло не так, как надо, и вот простой пример.
В начале недели вся школа отправилась на Третий Уровень на учебный
пикник-экскурсию. Пожалуй, это было больше развлечение, а не учеба, потому
что мы, старшие школьники, уже не раз видели ряды растений с широкими
листьями, выращиваемых для обогащения воздуха кислородом. В конце дня мы
возвращались на челноке домой, в Гео-Куод, и, чтобы чем-то занять время,
некоторые из девочек затеяли игру в хлопки. Меня тоже взяли - чтобы игра
была интересной, нужно как можно больше участников. Правила простые:
каждый должен запомнить три номера. По сигналу все хлопают руками по
коленям, хлопают в ладоши, и затем тот, кто начинает игру, называет номер.
Колени, ладоши, и уже тот, чей номер назван, называет номер кого-нибудь
еще. Колени, ладоши, номер. Колени, ладоши, номер. Темп ударов возрастает,
пока кто-то не хлопнет не в такт или не пропустит один из своих номеров.
Вот тут-то провинившемуся дают по запястьям холодных. Игра эта достаточно
проста, но когда темп убыстряется, ошибиться очень легко.
Мы стояли в проходе, только одна или две девочки сидели ближе к носу
челнока. Игра началась. Хлоп-хлоп.
- Двенадцать, - сказала первая девочка. Хлоп по коленям, хлоп в
ладоши. - Семь.
Хлоп, хлоп.
- Семнадцать.
Хлоп, хлоп.
- Шесть.
Этот номер был одним из моих. Я хлопнула по коленям, в ладоши,
назвала:
- Двадцать.
Хлоп, хлоп.
- Два.
Хлоп, хлоп.
- ...
Кто-то сбился.
Это была пухленькая девочка лет одиннадцати по имени Зена Эндрюс. Она
ошибалась постоянно и, естественно, страдала от этого. Всего нас играло
семеро, а Зена уже прозевала раз пять или шесть. Когда получишь по
запястьям тридцать штук холодных, они наверняка будут сильно ныть. Но Зена
заработала не только ноющее запястье, но и мысль, что все ее преследуют.
- Вы называете мои номера слишком часто, - пожаловалась она, когда мы
встали в очередь провести экзекуцию. - Это нечестно!
Она так скулила, что мы почти перестали ее вызывать, - лишь изредка,
чтобы она не подумала, что ее исключили из игры. Я на это пошла, хотя и
была не согласна. Может быть, я не права, но я не вижу никакого смысла
играть с человеком, который не готов проиграть так же, как и выиграть.
Какая же игра, если в ней нет риска?
Минуту спустя, когда прозевал кто-то еще, я заметила, что Зена
мгновенно оказалась в очереди, счастливая, что сама может кому-то
причинить боль.
Наша семерка, конечно, не весь класс. Некоторые ребята болтали между
собой, некоторые читали. Джимми Дентремонт и еще один мальчик играли в
шахматы. Другие просто сидели, а трое или четверо мальчишек гонялись друг
за другом по проходам. Опекавший нас в тот день мистер Марбери каждый раз,
когда они слишком расходились или чересчур надоедали, уговаривал их
смиренным тоном:
- Посидите спокойно, скоро мы будем в Гео-Куоде.
Мистер Марбери был одним из тех людей, которые говорят и говорят,
пилят и пилят, но никогда не приводят в исполнение собственные же угрозы.
Так что никто не обращал на него слишком большого внимания.
Когда объявили последнюю остановку перед Гео-Куодом, мы решили
сыграть по последнему кругу. Словно почуяв близость дома, мальчишки
повскакали с мест и ринулись по проходу к двери, чтобы первыми выйти из
челнока. Они прыгали вокруг, сталкиваясь друг с другом, и наконец
заметили, что мы играем. Конечно, они тут же постарались отвлечь нас,
чтобы мы наделали ошибок, и нам приходилось прилагать героические усилия,
дабы не обращать на них внимания.
Один из мальчишек, Торин Луомела, сумел запомнить наши номера и
отвлекал именно того человека, чей номер как раз называли. Тут очередь
дошла и до меня.
- Четырнадцать.
Торин дождался момента и хлопнул меня по спине. В этом укусе
чувствовалось изрядное количество яда.
- Пятнадцать, - сказала я и, с силой отведя руку назад, затрещиной
сбила его с ног. В те дни я была маленькой, но жесткой, и треснуть могла
как следует. На мгновение мне показалось, что Торин собирается предпринять
что-то в ответ, но потом пыл его угас.
- За что ты меня так? - спросил он. - Я же пошутил!
Ничего не ответив, я вернулась к игре. "Пятнадцатой" выпало быть Зене
Эндрюс, она, как обычно, все прозевала, и мы принялись выдавать ей
холодные.
Подошла моя очередь, и я поймала Зенин взгляд. Она смотрела так,
словно это я заставила ее сбиться с ритма и лично была виновата в том, что
у нее ныло запястье. Я совсем не собиралась сильно ее ударять, слишком она
была неудачливой, но этот взгляд меня просто взбесил, настолько он был
полон злобы. Крепко сжав ее руку, я двумя пальцами изо всех сил врезала по
уже покрасневшей коже запястья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84