Все, кого
могло задеть, бросились врассыпную (мистер Писарро тоже), и когда мальчик
- я не разглядела его лица - увидел, что все убрались подальше, он толкнул
дерево ногой и сделал шаг назад.
Подруб был сделан под самым главным вырубом, и достаточно было
легкого толчка, чтобы сломать штырек древесины между ними. Дерево
качнулось и с величавой медлительностью начало заваливаться вперед. В
тишине, воцарившейся после перестука топоров, раздался треск ломающихся
веток, скрип, а затем - громовой удар. Ствол грянулся оземь, поднялся
столб пыли. И снова топоры взялись за дело.
Я обошла свое дерево кругом и принялась за главный выруб. Время от
времени я останавливалась, чтобы перевести дух и откинуть влажные
ароматные щепки. Наконец дерево заколебалось, и я поняла, что оно
"готово".
- Эй, берегитесь все! Отойдите дальше! - крикнула я. И проверила, все
ли послушались.
Толкнув дерево, я отступила было назад, но нога моя поскользнулась на
щепке, и, не сводя с дерева глаз, я плюхнулась наземь. Сперва я решила,
что ошиблась и дерево вовсе не собирается падать, но затем -
медленно-медленно - оно наклонилось, с шумом рухнуло, и комель, высоко
подскочив, грохнулся об землю всего в нескольких футах от меня. Вершина
дерева съехала в овраг.
С победоносным видом я оглянулась вокруг, потом поднялась, отряхнула
пыль со штанов, подняла топор и отправилась туда, где поднималась хижина.
Проходя мимо Джимми, я помахала ему рукой.
Из пятнадцати подростков семеро были девочки. Пятеро срубили свои
деревья еще утром, и единственными, кто этого не сделал, были я и Соня.
Когда я ее нашла, она вместе с Ригги мастерила дверь для хижины. Пильная
яма теперь изготавливала доски из бревен средних размеров. Доски на самом
деле были половинками бревен, плоские с одной стороны и полукруглые с
другой. Они шли на изготовление ставен, двери, крыши и пола хижины. Дверь
делалась просто: палки, нарубленные с утра, прибивались к плоским сторонам
шестифутовых досок, скрепляя их друг с другом. Отдав Соне свой топор и
отправив ее искать мистера Писарро, я с минуту понаблюдала за пильной
ямой, а затем снова взялась за работу.
В пильной яме обычно работают по двое. Один человек спускается вниз,
другой стоит наверху, а между ними закрепляется бревно. У того, кто
находится наверху, есть одно преимущество: ему на голову не сыплются
опилки. Но если пильщики меняются местами, то равенство полное.
Мое задание после обеда было следующим: взять глину и мох,
принесенные специальным нарядом (Хуанитой), и замазать щели между
бревнами. К тому времени, когда я вернулась к хижине, двое мальчиков уже
укладывали на стенах третий ряд бревен. Накинув на бревна веревки, они
втаскивали их наверх по наклонным направляющим. Весело улыбаясь и
размышляя об этике, я принялась неторопливо заталкивать в щели мох и
глину.
После того, как Ригги закончил дверь и ставни, появился мистер
Писарро. Стены настолько поднялись, что я даже почувствовала себя ими
окруженной. Чтобы замазать верхние щели, мне уже приходилось вставать на
чурбан.
Затем мистер Писарро и Ригги прорубили окна. Сделав по два пропила
для каждого окна, они просто выбили ненужные части бревен. Лазить внутрь и
обратно сразу стало легче, и это было очень кстати, потому что
устанавливать бревна на место становилось все труднее. Теперь стены
ставили трое мальчиков, мистер Писарро и плюс я, когда у Хуаниты не
хватало для меня глины и мха.
Уложив еще два ряда бревен, мальчики тем же способом, что и окна,
прорубили дверь, и хижина вдруг перестала быть тесной коробочкой. Все
ребята уже вернулись из леса, и мы с Хуанитой проделали еще один,
последний, рейс за глиной. Потом все разом поднажали, и наружная обмазка
была закончена. Работали мы весело, и под конец просто кидались глиной
друг в друга. Большим комом я попала Джимми по спине, он отплатил мне тем
же, и надо было видеть, как пятнадцать человек носились сломя голову,
швыряясь глиной, а мистер Писарро с ухмылкой стоял в сторонке.
Когда наши запасы глины иссякли, он осведомился:
- И что вы теперь собираетесь делать? Ведь у вас только одна смена
одежды.
Посмотрев на реку, Джимми выставил указательный палец.
- Мы собираемся вон туда!
Он понесся к реке и прямо в одежде, пробежав по мелководью, нырнул в
глубину.
В тот же миг я скинула обувь, вытащила из-за пазухи свой блокнот и
побежала следом. Вода была чистая и холодная, течение не быстрое, и
плавать в реке было одно удовольствие. На этот раз я чувствовала себя
совсем иначе, чем некогда на Грайнау. Хоть ситуация была похожа - я
купалась в открытом водоеме планеты, но ощущения - день и ночь... Мы
плескались, крича и визжа, вздымая тучи брызг в лучах клонящегося к закату
солнца, - развлекались, так сказать, старомодно, и очень скоро к нам
присоединились ребята из группы мистера Марешаля, которые, хоть и были
покрыты не глиной, а грязью и опилками, поняли нас сразу, лишь только
увидели, что мы делаем. В воде мы бултыхались, пока нас не позвали.
Мистер Марешаль и мистер Писарро согласились сделать уступку добрым
традициям цивилизации, и чтобы побыстрее высушить одежду, мы отнесли ее на
разведкорабль. В остальном наш уик-энд доставил бы искреннее удовольствие
сэру Генри Торо [Генри Дэвид Торо - выдающийся американский мыслитель и
писатель (1817-1862);
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84