Но пока они подрастут до того, как начнут давать густую тень, десять — пятнадцать лет. Кроме того, саженцы дуба и чинары очень нежны, чуть больше припечет солнце, они засыхают. А тополь растут очень быстро. Некоторые породы—по пять метров Чем плоха тень тополей и верб, особенно пока ждать приходится, вырастут чинары и дубы?.. Поэтому я и предлагаю: в той час и площади, которую наш институт сейчас проектирует, кроме красивых елей высадить и чинары, и плакучие ивы, и лучшие сорта. Пусть не пустует и прибрежная часть площади, примыкающая. Ведь людям везде кислород нужен!
Садриев слушал и утвердительно кивал головой. Аброр решил сказать и о скамейках — ясный, кажется, вопрос, да вот директор поднял его на высоту «принципиальных» разногласий. Он, Аброр, недавно был свидетелем необычного явления. Кто не знает в Ташкенте площадь Иски Джува, ту, где установлен памятник Михаилу Ивановичу Калинину? Место высокое, прохладное, ветерок продувает, место тенистое, ну потому и стояло там несколько скамеек. Ничем не примечательных. Но достаточно удобных и, главное, нужных. Пенсионеры, рабочие после смены сидели отдыхали на них, беседовали, читали газеты, просто дышали свежим воздухом... Недавно Аброр проходил по этому скверику. В самое жаркое время дня. И видит — старые люди прислонились к стволам деревьев, сидят прямо на земле. Скамеек нет. Заметно по развороченной почве, что железные ноги скамеек выдирали^ большим трудом. Аброр обратился к двум старикам, что сидели у подножия чинары, подстелив под себя газеты: «Что случилось, куда скамейки девались?» Оказывается, какие-то пьяницы по ночам облюбовали эти скамейки для своих попоек, шумели, нарушали, словом, общественный порядок. Участковый несколько раз гонял их оттуда, но сие мало помогало. И тогда прибыл автокран, скамейки выдрали «с корнем». Так вот за безнравственность некоторых были наказаны... скамейки... и наши уважаемые старики. Все рассмеялись.
— Послушайте, что дальше было,— продолжал Аброр.— Хорошие люди, привыкшие отдыхать на этих скамейках, пошли с жалобой в райисполком. «Разве это называется борьбой за порядок? — спросили они.— Вместо забулдыг наказали нас!» Вскоре по распоряжению райисполкома скамейки привезли обратно и даже покрасили заново... Какой вывод следует из этой эпопеи? Комментариев, вероятно, не надо.
Аброр заметил, что его слова многим пришлись по душе. Почувствовал это и Яминов, лихорадочно зашуршал бумагами, не зная, как возразить, чем возразить, если уж к рахмановским «идейным мотивам» тут, оказывается, не прислушались.
— У меня к Яминову, представляющему проект в целом, есть такой вопрос,— сказал Садриев.— Если принять предлагаемые Агза-мовым изменения, то насколько увеличатся расходы при осуществлении проекта?
— Точного расчета еще нет. Приблизительно...
— Приблизительно нам не нужно.— Садриев обернулся к Аброру: — Вы, Агзамов, инициатор, вы подсчитали?
— Да, расходы по составлению рабочих чертежей уточненного проекта в среднем увеличиваются на пятьсот рублей.
— А по строительству?
— Расходы по осуществлению проекта уменьшатся. Это объясняется тем, что предусматривается сохранить определеннное количество старых деревьев, дубов преимущественно, имеющих очень глубокие корни и не нуждающихся в орошении. К ним не надо прокладывать трубы.
Садриев посмотрел на сотрудницу, которая вела протокол,— успевает ли она записывать. Потом медленно произнес:
— Итак, вывод напрашивается следующий: проект Аллеи фонтанов на площади Ленина, представленный институтом, принимаем. С изменениями и уточнениями, которые предлагает архитектор Аг-замов.— Увидел, как помрачнел Яминов. Спокойно, доброжелательно добавил, что в основе своей общий проект не меняется, что касается «зеленого обрамления», то пусть будут и ели, и сосны, и плакучие ивы, и чинары, и дубы. В тенистых местах площади, своеобразных островах для отдыха населения, безусловно, нужно установить удобные скамейки.— Я согласен, что деревья, подобные карагачу и тополю, нельзя считать «кишлачными». Вдоль канала площадь, с архитектурно-градостроительной точки зрения, еще не освоена. Имеет смысл высадить здесь ряды тополей. У них есть еще своя особенность: когда воздух раскален и неподвижен, ветви деревьев замирают, не шелохнутся. Кроме тополей! Даже когда солнце в зените, листья тополя потихоньку колеблются...
— Народ так и называет тополь — «дерево, притягивающее к себе ветерок»,— произнес кто-то за столом.
— Вот именно,— подтвердил Наби Садриевич.— На листья тополя не садится пыль, они узкие и гладкие, сами себя очищают. Поэтому в тени тополя человек отдыхает спокойно, с наслаждением... Но, конечно, и тополь надо сажать разумно. Тут Яминов в принципе прав...
Садриев посмотрел на снятые с запястья и положенные на стол наручные часы. Тридцать минут прошло.
— Будем закругляться, товарищи?.. Значит, Агзамов сдает все рабочие чертежи в прежний срок. Расходы, связанные с его предложением, надо покрыть за счет плановой экономии... Отдельные детали общего проекта поручить товарищу Яминову, еще и еще раз уточнить в самом институте в процессе работы. Когда увижу Сайфуллу Рахмановича, скажу ему о том же. Впредь не будем, товарищи, увлекаться дискуссиями — сроки не позволяют. Большие дела надо делать в согласии. Верно говорю, товарищ Агзамов?
Яминов ушел из главного управления в одиночестве.
В райвоенкомате второй отдел — а в его ведении находился призыв и армию молодежи, получившей высшее образование,— возглавлял, молодой, высокий, подтянутый человек с несколько усталым лица и внимательным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97