Следует быть осторожными до тех пор, пока Санчес не посадит убийцу за решетку.
Когда тетка вышла, Гейл взяла книгу и улеглась в гамак, висящий в нише. Окна комнаты выходили на море. Теперь светило солнце и было трудно поверить, что тут недавно бушевала буря и безумствовал вихрь. Океан с искрящейся над водой дымкой напоминал блестящее голубое зеркало, а неподвижные верхушки пальм отсвечивали металлическим блеском, словно были отлиты из бронзы.
Далеко за белым полукругом пляжа виднелась рыбачья лодка, и Гейл с минуту наблюдала за маленькими фигурками, которые тянули на берег большую сеть. Два человека, стоя в некотором отдалении друг от друга на берегу, также наблюдали за этим зрелищем. Гейл почему-то решила, что это мистер Брукс и его жена. Теплый, насыщенный ароматом цветов ветер дул в открытое окно. Девушка закрыла глаза и заснула.
Внезапно Гейл проснулась. Пока она дремала, море приобрело более темные краски, да и темно-голубое небо предвещало приближение сумерек. Не видно уже было рыбачьей лодки, а пляж, насколько можно было окинуть его взглядом, был пуст. Гейл чувствовала себя одуревший от сна, голова была тяжелая, как после употребления наркотика. Она встала, вошла в ванную и умылась. Послышался легкий стук в дверь. В коридоре стоял работник отеля — индеец с покорными светлыми глазами.
— Телефон, синьорина.
— Кого зовут? Меня?
— Да, синьорина. Вы подойдете? Это недалеко отсюда, по коридору.
Гейл решила, что звонит Люция, которая хочет удостовериться, все ли в порядке. Люция была далеко не такой суровой, какой многим казалась. Но это была не она. Гейл услышала незнакомый женский голос, который говорил по-английски с небольшим акцентом.
— Синьорина Гейл Уоррен?
— Да.
— Это вас беспокоит хозяйка отеля «Кортес». Здесь у нас находится один больной джентльмен. Он просит вас приехать.
— Меня? А кто он?
— Он не назвал своего имени, синьорина.— В голосе женщины звучало беспокойство.— Он сказал, что вы сами догадаетесь. Это старик, он весь дрожит, и я боюсь, что он умирает, синьорина.
Сердце девушки учащенно забилось.
— Этого не может быть, он... он не мог бы... Есть ли при нем какая-нибудь женщина? Сиделка?
— Нет, он один. Он приехал сюда на такси, но, кажется, для него это было слишком утомительным путешествием. У него, вероятно, больное сердце, но он не разрешил мне вызвать врача. Он хочет, чтобы вы приехали.
— Я? Почему я? Ведь я его почти не знаю... Я сейчас поищу его сиделку.
— Нет, синьорина! — настаивала женщина.— Он не хочет ничего сообщать сиделке, он об этом сказал вполне определенно, вы единственный человек, которому он может верить. Ему надо сказать вам что-то важное. Вы не можете ему отказать — он умирает.
Мысли девушки проносились в голове с сумасшедшей быстротой. Она пыталась уяснить себе ситуацию с позиций осторожности и здравого смысла.
— Хорошо,— решилась Гейл.— Я приеду, как только мне удастся найти кого-нибудь, кто мог бы поехать со мной.
— Нет, синьорина! Он хочет, чтобы вы приехали одна. Он настаивает на этом... Никто не должен об этом знать.— Голос женщины внезапно стал жестким.— Чего вы боитесь? Он не сможет вас обидеть, даже если бы захотел, в этом нет никакого сомнения. А мой отель пользуется хорошей репутацией.
Гейл прикинула, что вряд ли там может быть что-то, чего она могла бы опасаться. Она видела этот «Кортес», расположенный в самом центре Веракруца. Он был стар и несколько запущен, но мрачным не выглядел. Она сможет увидеться со стариком и возвратиться в «Дорадо» до наступления темноты.
— Я приеду! Я приеду сразу, как только мне удастся найти такси.
Гейл повесила трубку. Посыльный отеля стоял неподалеку и, должно быть, что-то слышал из разговора, так как спросил:
— Вам нужно такси, синьорина?
— Да, я сейчас спущусь.
Он кивнул и быстро отошел. Какой-то инстинкт подсказывал Гейл быть осторожной. Звонившая ей женщина, казалось, заслуживала доверия, но это могла быть и засада. Гейл подумала, что хоть и нет причин устраивать ей ловушку, но меры предосторожности не мешает принять.
Она спустилась по лестнице к комнате синьора Фонсека и легко постучала. Никто не отвечал. Гейл попробовала открыть дверь, которая тут же распахнулась. Комната была пуста, а инвалидное кресло стояло в нише под окном. На его подножке лежало одеяло, которым старик обычно укутывал ноги. Дверь в комнату Марии Ломбард тоже была открыта. Гейл заглянула и туда. На кровати лежал чепчик сиделки, ящики комода были выдвинуты, дверь шкафа распахнута. Все выглядело так, будто кто-то в спешке покинул комнату. Это могло случиться, когда сиделка обнаружила отсутствие больного и бросилась его искать. Гейл побежала назад в свою комнату, схватила шляпу с большими полями и сумку и поспешила к выходу. В конторке никого не было, но девушка уже знала, что сделает. Было без пяти шесть, значит через час Дэвид прилетит на аэродром. Часа ей хватит, чтобы доехать до отеля «Кортес» и выслушать то, что Фонсека хочет ей сообщить. Она склонилась над бюро и быстро написала записку:
«Дорогой Дэвид! Я еду в отель «Кортес» на Центральном пляже. Приезжай туда, прошу тебя, и забери меня оттуда, как только получишь это письмо. Там находится синьор Фонсека. Кажется, он умирает и хочет мне что-то сказать. Комнату тебе покажет хозяйка отеля. Гейл».
Она вложила письмо в конверт, заклеила его и написала сверху имя Дэвида. Держа письмо в руке, она сбежала по парадной лестнице, такси уже ожидало ее внизу. Швейцар открыл дверцу автомобиля. Гейл сказала шоферу адрес и вскочила в машину.
Через четверть часа такси остановилось перед ободранным фасадом отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45