- У меня пятьсот воинов. Какие они, можете судить по прибывшей со мной группе,— закончил Алекс.— С началом восстания нага дадут пять тысяч бойцов. А в будущем году это число удвоится и утроится.
- Восстание? — поморщился Хэтчинсон.— Какое еще восстание? Бунт, очевидно. Против кого? Объясните!
— Разумеется, против захватчиков. Нага хотят жить свободными. Я считаю это стремление глубоко справедливым и законным.
— Простите, сэр,- вмешался Роберт Морроу, обращаясь к Алексу с простецкой улыбкой на лице,—Скажите откровенно,
Алиссапдербонг—так кажется величают вас ваши молодцы. Ну вот мы поможем вам выгнать японцев. Бирма и область нага как часть ее территории будет возвращена прежнему хозяину—Великобритании. Как тогда будут смотреть на англичан ваши нага и вы? Как на освободителей или как на угнетателей.
- Видите ли,- начал Алекс после некоторой паузы. -Нага, конечно, будут встречать союзников, как своих освободителей. Если союзники не вздумают остаться на их земле...
— Браво, браво!- хлопнул в ладоши оживившийся Морроу.— Из вас получится неплохой дипломат, Что вы на это скажете, полковник?
Хэтчинсон вяло махнул рукой. Потом, пронизывая маленькими глазками Алекса, назидательно сказал:
— Нас вполне устраивает ваш отряд. Вы можете увеличить его до полка, и мы поддержим вас в этом. Но зачем вам понадобилось восстание? Это же анархия, хаос. Восстание го-дится лишь для таких варваров, как русские. У нас все должно идти в строго обдуманном порядке, без суетливости,
хаоса.
- Но, господин полковник, не я организую восстание. Это же реакция населения! Семена восстания сеют сами захватчики, и плоды уже зреют.
— Вы должны предотвратить бунт. Вы руководитель племен. У вас есть вооруженная сила. Мы поможем вашему отряду, произведем вас в офицеры. Но вы должны во всем советоваться с нашим представителем, майором Бичером. Через него мы будем держать связь с вашим отрядом.
— Хорошо, господин полковник, Я постараюсь сработаться с ним, — уперся Алекс взглядом в лошадиное лицо англичанина.— Хочу только докончить свою мысль: если слить удар восставших с ударом ваших войск с фронта, враг будет неминуемо раздавлен. Разве это не устраивает союзников? Ведь, хотите вы этого или нет, ненависть растет и взрыв неизбежен. Бегущего слона за хвост не остановишь.
— Ха-ха-ха! Отличная пословица!—расхохотался Мор-роу.— Ее нужно запомнить, Хэтчинсон. В Индокитае я слышал нечто подобное: чем больше давить лимон, тем кислее будет.
- Опять вы с этой навязчивой идеей!- поморщился полковник.- Мы уже, кажется, договорились с вами обо всем.
— Ну, будь вы русским, вас бы не выпустили отсюда, дружище,— вмешался Морроу.— Нет, это только подумать: русский в сердце Азии, в жемчужине Великобритании, делает революцию. Ха-ха-ха! Да Черчилль лопнет от ужаса!
— Оставьте глупые шутки, господин подполковник!—рассердился Хэтчинсон.-Вы — американцы, как и русские, никогда не были джентлъменами. В общем, так,—повернулся он к Алексу.— Завтра-утром вы явитесь сюда со своими воинами, получите необходимое и после лэнча отбудете поездом
обратно. Прощайте!
— До свидания, господин полковник,— Алекс поднялся, кивнул американцу и вышел.
— Я полагаю, вы согласитесь провести последний вечер в Калькутте в компании веселых друзей,— говорил по дороге Кирк.-Когда вам еще удастся вырваться из джунглей!
— Благодарю за приглашение. Извините, сегодня хочу побыть один.
- Сотрите, не пожалейте! Прелестная Лора жаждет видеть вас. Гордитесь, вы завоевали ее любовь с первого взгляда.
- Я должен привести в порядок свои дела. А Лоре, если вас не затруднит, передайте мой нижайший поклон и наилучшие пожеланияю
— Только и всего? Ну что ж, рад служить вам. Завтра я провожу вас. Будьте готовы к двенадцати ноль-ноль! Гуд бай! Алекс поднялся к себе в номер. Попросил боя принести свежие газеты и журналы. Прилег на тахте, приказав Джон* ни готовиться к отъезду. Настроение у пего испортилось. И все из-за письма. Беседа у Хатчинсона окончательно все прояснила. Ему не сдобровать, если перехватят его весточку на родину. Да что — он! Все нага пострадают. Как он мог?! Мальчишка! Размяк, расчувствовался.
Не читалось. Отложил газету в сторону. Попытался отвлечься другим. Вспомнил Лору. Эта женщина, конечно, интересовала его. Интересовала потому, что ее, славянку, как и Алекса, война забросила далеко от родины, сюда, в сердце Азии. И он очень жалел ее, как женщину страшно одинокую в этом шумном блестящем окружении поклонников, как человека, потерявшего в жизни все: родину, друзей, любовь.
В первый же вечер после приема у губернатора майор Кирк предложил проехаться по ночной Калькутте. Алекс охотно согласился. Город был затемнен — наведывались японские бомбардировщики. И тем не менее было приятно окунуться в ночной свежий воздух после духоты губернаторских апартаментов.
Быстрая езда, бьющий в лицо ветер, сытое урчание мотора, таинственность каменных нахохлившихся громад и темные провалы ущелий-улиц — все это доставляло острое наслаждение.
Джип неожиданно остановился под развесистым деревом. Шофер дал два коротких сигнала, ворота бесшумно отворились, и они въехали во двор. Кирк, чертыхаясь, окунулся в кромешную тьму и потянул за собой Алекса.
- Пропустим по паре пеков и домой,— сказал Кирк.— А то я совсем продрог. Нуреддин!
- Да, сэр,- отозвалась темнота.— Прошу вас, сэр. Очень рады вам, сэр.
Неслышно открылась дверь и тотчас закрылась за ними. Распахнулась тяжелая портьера, открыла зал, заполненный мерцающими свечами, голыми плечами и полированными жирными затылками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80