Меж ними пролегал неглубокий очень пологий овражек, по дну которого журчал ручей. Перед строениями почти в центре площади горели два больших костра. За кострами и в овражке залегли японцы.
Стрельба постепенно затихла. С гор потянуло прохладой. Робко вздыхали, ворочались джунгли, затаившись во мраке.
— Жакунда, заходи джапам с левого фланга,— скомандовал Алекс. — Захвати морунг, да осторожней - там вождь. Потом выйдешь им в тыл, в овражек. С тобой пойдут ребята Билла. С правого фланга на мужской морунг идут Гайлуба а Абунг. А мы поддержим отсюда. Ну, желаю успеха!
— Джонни, брат мой,—подозвал Алекс своего телохранителя и крепко обнял его за широкие упругие плечи.— Иди с Жакундой. Лично тебе поручаю заботу о вожде. Надеюсь на тебя!
— Будет сделано, мой кадонги!—весело откликнулся Джонни и пропал во тьме.
— Гаро, заходи слева! Не давай им опомниться!
Скоро на левом фланге затрещали выстрелы — Гаро завязал перестрелку. Алекс, сменив магазин, ударил длинной очередью. Справа зататакал пулемет Маунг Джи. В овражке полыхнули взрывы ручных гранат. Японцы заметались под перекрестным огнем.
В свете костров показались маленькие пригибающиеся к земле фигурки. На них черными волнами накатывались атакующие. Остатки японцев укрылись внутри морунга и заперли массивную дверь.
— Прочь от двери!- крикнул Алекс.
Соскочив; с подмостков вниз и убедившись, что там никого не осталось, Алекс метнул гранату. Раздался взрыв. Над головой просвистели щепки, камни, обломки досок. В стене зазияла дыра, курившаяся дымом. Гаро и Алекс рванулись к дымному входу, увлекая за собой воинов. Внутри морунга при неверном свете смоляных факелов заколыхалась беспорядочная хрипящая масса.
— Это же свои, дьявола вам в глотку! Стойте, черти дырявые!— взревел вдруг трубный глас Билла.
Зажгли новые факелы. Стало светлее. Огляделись. Кругом были свои, живые среди трупов. В центре — целый клубок сцепившихся в предсмертных объятиях тел. У задней комнаты, отгороженной от зала бамбуковым матом, еще одна ужасная группа. У самых дверей распластались порубленные японцы. В середине ничком лежал воин. Между лопатками его торчал штык. Вынули солдатский тесак, перевернули осторожно храбреца. Он слабо застонал, силясь открыть глаза.
— Абунг!—узнал его Гаро.— Вон сколько навалял. И ударили в спину, крысы проклятые.
— Спасите вождя! Нам не удалось,— прохрипел юноша. Это были его последние слова.
Черные глаза, наконец, распахнулись и остеклянели в невысказанной муке.
- Жакунда, прочеши лес!-приказал Алекс. Похитители вождя не ушли далеко.
Вот и нет Абунга. Всеобщий любимец, он вышел без единой царапины из ада Мангло, чтобы погибнуть в тесном углу морунга от предательского удара в спину. Шестнадцатилетний юноша командовал отделением смельчаков. Все сор-ви-голова. И все полегли здесь. Тяжко, ох как тяжко видеть, как умирают молодые!
Алекс облизнул пересохшие губы и вышел на улицу. Небо на востоке порозовело. А земля все еще дышала жаром сражения. Стонали раненые. Они выиграли первый серьезный бой. Победа нужна была им, вступившим на трудную тропу борьбы за свободу. Они уже заплатили дорогой ценой за неё. Обходя выстроившихся воинов, Алекс многих не досчитывался в рядах.
— С победой, братья!—поздравил он всех, останавливаясь перед строем.— В открытом бою вы победили джапа. В честь такого великого дня вы достойны называться отныне славным именем гаронды. Потому что победить таких свирепых врагов, как японцы, труднее, чем оседлать леопарда. Слава вам, гаронды Нагаленда! Хэйо, хой! - Хо-хой!— восторженно отозвались воины.
— Наша победа ты, о Гаридекумба!—выкрикнул Гаро.
— Победа - Гаридекумба! Победа — Гаридекумба! — скандировали воины, притоптывая на месте и потрясая оружием.
Подошел Жакунда, сообщил: вождя нигде нет, исчез и Джонни. Алексу было и горько и радостно. Погибли товарищи, совсем юные, как Абунг, пропала Гаудили — жена и вождь. И в то же время так приятно было сознавать, что хвастливые японцы разбиты в открытом бою, что воины поверили в его и в свои силы, что людям возвращена утраченная свобода. Он готов был обнять всех этих героев, но только коротко приказал:
— Вольно! Отдыхайте!
Воины не расходились.Алекс обернулся. На площади собирались жители деревни. Мужчины выжидающе смотрели на него и на воинов. Старики стояли впереди, кутаясь в накидки из синего холста, выглядывали голопузые ребятишки. Воцарилась такая тиши-на, что стало слышно, как сладко причмокивал младенец, сосущий грудь у молодой женщины. Мать застеснялась и грубо оторвала малыша. Тот залился пронзительным плачем.
Алекс невольно улыбнулся. В толпе тоже заулыбались.
— Люди Тангкхулоа рады видеть тебя, кадонги, и в уважении склоняются перед тобой,— провозгласил староста, выходя из толпы и склонив седеющую голову.
— Здравствуй, высокочтимый Нагкхулоа! Здравствуйте, уважаемые старейшины и люди Тангкхулоа!— ответил тор-жественнд. Алекс.
— Хвала нашему кадонги! Хвала его отважным воинам! Пусть ваши ружья не знают промаха! Хвала вам, наша защита, наша надежда!—староста приложил руки к груди и поклонился Алексу и воинам.
- Толпа одобрительно загудела, повалилась на колени. Согнувшиеся спины замерли в глубоком поклоне.
Алекс смутился, растерянно оглядываясь.
«Ну, вот, опять! Как мне заставить их отказаться от этого?»
Нагкхулоа подошел ближе, ободряюще улыбнулся:
— Не смущайся, мой сын! Ты заслужил это.
А днем со стороны деревни Мао послышалось какое-то урчание. Воины, не ожидая команды, схватились за оружие. Все от мала до велика высыпали на улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80