Двери были открыты настежь. Невольно Филипп вспомнил давно минувшую ночь, которая изменила всю его жизнь. Но на этот раз воспоминания не остановили его, и он вошёл внутрь. Церковь выглядела весьма скромно, но отличалась чистотой и убранством. Колонны, несколько рядов скамеек, на которых сидела всего лишь одна женщина в чёрной вуали и горячо молилась. Конусообразный купол, украшенный ликами святых и различными эпизодами из их деяний. Справа от него, в нише, стояла статуя девы Марии, прямо напротив статуи Иисуса Христа. Филипп медленно пошёл по проходу. Дойдя до переднего ряда скамеек, Филипп увидел священника, в руках которого был какой-то сосуд, наполненный, по всей видимости, водой. Филипп сел на самый край скамьи возле прохода. В этот момент священник обернулся. Глядя на этого невыразительного пожилого священника с поредевшими на голове волосами, Филипп внезапно подумал, что лицо его кажется знакомым. Но где же он мог видеть этого человека? Филипп вспомнил, где он его видел, и вспомнил имя священника.
– Как поживаете, отец Себастьян?
Священник с глубоким удивлением посмотрел на молодого человека благородной наружности, который назвал его по имени. Его прихожанами были большей частью горожане. Сюда редко заходил кто-либо из знати.
– Мы знакомы? – удивление отца Себастьяна отразилось в голосе.
– Да! – последовал ответ.
Священник подошёл ближе к Филиппу, пытаясь получше разглядеть черты его лица. Но сколько он ни старался, не мог вспомнить сидящего перед ним молодого человека.
– Зрение моё слабеет, – сказал монах мягким, негромким голосом, – я не узнаю тебя, сын мой. Разве мы виделись раньше?
– Да!
И где же мы виделись? – В Шатле!
Священник некоторое время смотрел на Филиппа не понимая, но вдруг у него затряслись руки и глаза, глаза начали наполняться слезами.
– Ты тот мальчик, что отказался исповедоваться, – прошептал священник, – ты тот, кто защищал невинных на ступенях церкви святой Катерины. Господь услышал мои молитвы! Ты жив, он спас тебя!
– Меня спас палач, – перебил священника Филипп, – только ему одному я обязан своей жизнью!
– Нет, сын мой, – священник покачал головой, – тебя спас господь. Не сомневайся в его силе. Не подвергай сомнению его власть.
– Знаете, святой отец, чем я занимался все одиннадцать дней, которые провёл в тюремной камере, дожидаясь смерти? – тихо спросил Филипп и тут же сам ответил на свой вопрос, – я смотрел из окна. Я смотрел, как по Сене проплывают мёртвые тела. Я видел сотни невинно убитых, от крови которых вода покраснела. А вы говорите мне, чтобы я не сомневался в его власти?
– Лишь одному господу ведомы его поступки. Он дал нам всем жизнь, и он вправе её забрать. Безвинные найдут счастье и покой в обители господа, тогда как убийцы обречены на муки вечные. Из всех чувств лишь ненависть послана нам в наказание. Именно она заставляет людей совершать богопротивные деяния. Подумай, сын мой! Даруй нам господь одну лишь доброту или же одну лишь любовь – чего бы стоила наша жизнь? Мы были бы счастливы, но разве вспомнили бы господа? Разве бы стали теми, кем являемся сейчас? Даруй он лишь одну ненависть или же алчность, кем мы бы стали? Господь дал нам ненависть и алчность, он дал нам любовь и доброту. И только нам, нам самим решать, как мы воспользуемся этими дарами.
Филипп не произнёс ни слова во время речи священника.
– Я помню тот день, – продолжал вдохновенным голосом священник, – когда ты отрёкся от бога. Тогда я не мог тебя утешить, но сейчас ты здесь, в его обители. Ты пришёл по доброй воле. А это значит, что ты отрёкся от него умом своим, но он живёт в твоём сердце.
– Мне тяжело на душе, потому я здесь, – признался Филипп и продолжал, тяжело выдавливая из себя слова: – Я в растерянности, святой отец. Я запутался и не знаю, как поступить.
Священник сел рядом с Филиппом и положил свою руку на его колено.
– Расскажи, сын мой, расскажи, что тебя гнетёт? Филипп долгое время молчал, потом наконец решился и заговорил.
– Моя супруга призналась мне в любви сегодня!
– Но ведь это же прекрасно, сын мой!
– Нет, святой отец. Её любовь ко мне – худшее, что могло произойти!
Священник отвечал с глубоким укором:
– Любить супруга – святая обязанность каждой женщины. Её любовь освящена господом, а ты ропщешь, сын мой?
– Я люблю другую женщину. Она в моём сердце и останется там навсегда!
– Так почему же ты не женился на той, которую любишь? Почему выбрал другую женщину, уготовив ей боль и страдания?
В ответ на вопрос священника Филипп слово за словом, не упоминая лишь об ордене, рассказал отцу Себастьяну всю историю, уже известную нам. Когда он закончил, отец Себастьян только и мог, что качать головой.
– Сын мой, – наконец произнёс священник, – господь призывает нас к прощению. Попроси прощения у той женщины и обрати свою любовь на супругу, ибо отныне лишь господь вправе разлучить вас.
Ни Филипп, ни священник не замечали, как женщина в вуали поднялась со своего места и подошла к ним.
– Она простила его, – раздался голос, наполненный глубокой нежностью.
Филипп, услышав голос, вскочил на ноги и с глубоким волнением смотрел на вуаль, что скрывала лицо женщины. Она откинула вуаль, и Филипп с болью и радостью увидел лицо, одухотворённое лицо Мирианды.
– Ты поступил правильно, Филипп. Я видела твою супругу и понимаю, как глубоко она страдала. Забудь всё, что было. Отныне твоя обязанность – любить свою жену.
– Но…
– Помолчи, – Мирианда прислонила свой пальчик к губам Филиппа, и он тут же прижался к нему губами, – не нужно слов. Она заслуживает любви. Ты не должен омрачать её жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147