В комнату влетел хохочущий Таньги, а вслед за ним Жорж де Крусто, который только и делал, что повторял:
– Расскажи, Таньги, ну расскажи, как всё было, чёрт бы тебя побрал!
Луч надежды мелькнул в сознании Филиппа. «Неужели…» – дальше он не успел подумать.
– Платите по счетам, монсеньор, – вскричал хохочущий Таньги, – ваши враги в данное время находятся по пути в ад, где наверняка их примут с почётом!
– Таньги, – Филиппа в одно мгновение сдуло с кровати, – Таньги, неужели тебе удалось это сделать? Но как? Как возможно уничтожить таких могущественных врагов за столь короткое время?
Таньги перестал смеяться и, глядя на ошеломлённое лицо Филиппа, постучал пальцем по своей голове.
– С помощью вот этого приспособления, мой друг! Надеюсь, я не слишком разочаровал тебя, управившись с твоими делами намного раньше, чем обещал?
– Мне не верится, Таньги, просто не верится, – Филипп недоумённо покачивал головой.
Таньги улыбнулся обоим друзьям.
– За бутылочкой доброго вина я, пожалуй, расскажу вам историю гибели ордена, который на поверку оказался не столь могущественным, если не считать моего противника, который едва не отправил меня на тот свет и несчастного Пьера Кошона.
– Ты видел его преосвященство? – вскричал Филипп.
– Я видел его преосвященство, а вернее, его мёртвое тело. Епископа растерзали на моих глазах!
– Спускайтесь в зал, я лично схожу в винный погреб.
– Вот это я понимаю, – весело закричал Таньги. – И поторопись, мой друг, я с самого утра не пил даже глотка воды, надеясь сохранить достаточно жажды, чтобы опустошить твой погреб. И чувствую, что мне это по силам.
Филипп сбежал вниз. Пробежал мимо нескольких слуг. У самого погреба он едва не свалил пожилого виночерпия, который и так едва держался на ногах по причине весёлого настроения. Но Филипп не обратил на него внимания, что и было видно по его поведению, и нырнул в открытую дверь погреба. Через минуту он уже выбегал, держа в руках порядочное количество бутылей довольно внушительных объёмов. Когда он прибежал в зал, Жорж де Крусто успел распорядиться насчёт еды. Не дожидаясь, пока еда появится на столе, де Крусто наполнил кубки вином. Таньги встал, собираясь провозгласить тост.
– Упокой Господь чёрные души этих мерзких людишек и упокой Господь душу нашей королевы, – с пафосом произнёс Таньги и тут же, словно что-то вспомнив, обратился к Филиппу:
– Ты, как мне помнится, обещал выполнить любое моё желание?
– Обещал, – подтвердил Филипп.
– Надеюсь, граф, вас не надо спрашивать, сдержите ли вы своё слово?
– Ни в коем случае, – улыбаясь, ответил Филипп и услышал над ухом шёпот де Крусто:
– Берегись, Филипп, Таньги задумал какую-то подлость!
Сразу после этих слов раздался печальный вздох Таньги, и он произнёс:
– Закажешь упокойную мессу в память о нашей доброй королеве!
– Таньги, она жива! Нельзя заказывать упокойную мессу, если человек не умер!
– Для королевы сделаем исключение, – отозвался Таньги, – она несомненно заслуживает этой чести. К тому же мне так хочется услышать хорошие, добрые слова про нашу королеву, – Таньги снова вздохнул, – при её жизни мне точно это не удастся!
– Твоя взяла, Таньги, – согласился Филипп и с явным нетерпением добавил, – а теперь рассказывай, что происходило в Париже!
Таньги опорожнил содержимое кубка, и, пока де Крусто наполнял кубки, он начал рассказывать. Филипп и де Крусто вначале слушали его молча, но потом всё чаще и чаще звучал смех. Нередко они перебивали Таньги вопросами, на которые он подробно отвечал. Рассказ Таньги длился до самого утра. На столе лежала дюжина пустых бутылок и почти столько же полных, когда он наконец закончил свой рассказ.
Филипп, который был уже изрядно навеселе, встал со своего места, шатаясь, подошёл к Таньги и обнял его. Де Крусто проделал то же самое вслед за Филиппом.
– Клянусь честью, – слегка запинаясь, произнёс Филипп, – у королевы будет самая лучшая месса, которая только может быть.
Они не стали ограничиваться выпитым, так как Таньги справедливо предположил, что дюжина бутылок, стоявшая перед ними, заслуживает достойного внимания. Они продолжили начатое. Слуги удивлённо косились на Филиппа, за которым прежде не наблюдалось подобных пристрастий. Когда возле них появился лекарь, у которого был вопрос к Филиппу, тот был уже изрядно навеселе и не стал его слушать, а попросту посадил рядом с собой и поставил перед ним наполненный вином кубок. В полный разгар веселья появился один из стражников с сообщением, что его хочет видеть некий цыган.
– Цыган? – несмотря на хмель в голове, он удивлённо посмотрел на стражника.
– Зови его, пусть выпьет с нами за упокой королевы, – пьяным голосом произнёс Таньги.
Стражник перекрестился и вышел из замка. А вскоре после этого вернулся в сопровождении цыгана средних лет, рядом с которым шла молодая девушка с весьма привлекательным лицом. На вид ей было не более восемнадцати лет. А судя по одежде, она тоже была цыганкой.
Филипп, слегка пошатываясь, встал, пытаясь хорошенько разглядеть лицо цыган, но, как он ни смотрел, людей, подходивших к нему, узнать не мог. И мужчина, и девушка низко поклонились Филиппу.
– Кто ты и откуда меня знаешь? – Филиппа слегка пошатывало, и он не замечал лёгкого испуга в глазах девушки.
– Я Захир, – коротко ответил цыган, – я пришёл от имени Мемфизы!
– Мемфизы? – Филипп на мгновение протрезвел и хмуро посмотрел на цыгана. – Должно быть, тебе неизвестно, что она умерла.
– Мне известно это!
– Я не понимаю твоих слов!
– Перед смертью Мемфиза сказала мне: – «Захир, если я умру, отведи мою дочь к графу Арманьяку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147