Что говорить, монсеньор, дела обстоят хуже некуда. Терпение людей истощилось, но сил бороться с герцогом Бургундским нет. К тому же его поддерживает король Англии. Что можно сделать против таких сил?
– Многое, – ответил Филипп, – враг силён. Но не одной силой достигается победа!
– Тебя давно не было, – заговорил Одо де Вуален, – и ты не имеешь понятия, что происходит вокруг. Что говорить, когда даже Монтегю перебежал на сторону бургундцев.
– Монтегю? – лицо Филиппа потемнело от гнева, – сын храброго отца – стал предателем?
– Да!
– Пусть, – негромко произнёс Филипп, – но разве здесь не собрались арманьяки? И разве они не готовы сражаться с врагом, уничтожающим нас?
– Против герцога Бургундского мы бессильны! – Антуан де Вандом выразил общую мысль.
– Слушайте меня, – Филипп выпрямился, оглядывая всех во весь рост, – разве вы забыли, кто такие арманьяки? Разве вы забыли, что бургундцы, вот уж одиннадцать лет убивают нас? Разве мы недостаточно храбры, чтобы бросить вызов нашим врагам? Отвечайте, – громко крикнул Филипп. Весь лагерь притих.
– Начиная с этой минуты я объявляю войну, и все те, кого страшит герцог Бургундский или кто иной, пусть немедленно покинут лагерь. Оставшиеся выступают сегодня ночью. Я всё сказал.
Филипп отправился к пруду, который находился сразу за лагерем. Коринет сопровождал его, следуя за ним как тень. Филипп провёл возле пруда около четверти часа, затем снова вернулся в лагерь. Все были на ногах и ждали его. Антуан де Вандом вышел вперёд и громко доложил:
– Монсеньор, ни один человек не покинул лагеря. Все готовы выполнить любой приказ, который вы отдадите!
– Ночью атакуем Осер, – коротко приказал Филипп.
– Атакуем Осер? – Антуан растерянно посмотрел на Филиппа, – вероятно, вы не знаете, в городе находится не меньше двух сотен бургундцев. Они с лёгкостью продержатся несколько месяцев за стенами города. А за это время герцог Бургундский пришлёт подмогу. Там армия нужна, а нас всего пятьсот человек.
– Вы всё сказали? – холодно осведомился Филипп.
– Да, монсеньор!
– Через час всем быть верхом, вооружёнными и с факелами! – приказал Филипп.
Несмотря на то, что мало кто понимал распоряжений Филиппа, тем не менее в назначенный срок они были выполнены. Ровно через час всадники выстроились посередине лагеря с зажжёнными факелами. Филипп на чёрном жеребце появился перед ними.
– Друзья мои, – громко заговорил он, – настало время бургундцам заплатить за свои злодеяния, за тысячи жизней, погубленных по их злой воле. Сегодня мы захватим Осер. Даю вам слово чести. Ещё до утра в Осере не останется ни одного бургундца. Но для этого все должны действовать только по моему приказу. Наша сила состоит в том, что бургундцы не знают о нас и, следовательно, наша атака явится для них полной неожиданностью. Внезапность и быстрота обеспечит нам победу. Чем дольше наши враги не будут знать о нас, тем больше у нас будет времени, а значит, мы сможем собрать силы для борьбы против наших врагов. Исходом нашей борьбы станет смерть наших врагов или наша собственная. Возможно всякое, но жить, сложа руки, несравненно большее наказание для нас, чем погибнуть на поле брани. Мы, арманьяки, и во все времена враги наших предков страшились одного лишь имени нашего. Так неужели мы будем недостойны наших отцов?
– Слава, слава арманьякам! – раздались вокруг сотни криков. – Смерть бургундцам!
Постепенно люди приходили в возбуждённое состояние, пропитываясь самим духом предстоящей борьбы, которая пылала в Филиппе огромным костром.
Филипп поднял руку.
– Я не собираюсь вести вас на смерть. Для меня жизнь каждого из вас дороже моей собственной. Нет, времена, когда мы открыто бросали вызов, прошли. Бургундцы одолели нас хитростью. Что ж, ответим так же. Недалеко отсюда есть разрушенная часовня, – Филипп указал рукой в её сторону, – там находится подземный ход, который ведёт прямо к винному погребу замка. Мы проникнем через этот ход в замок, уничтожим всех бургундцев, затем оттуда отправимся в город и закончим разгром гарнизона.
– Слава Монсеньору! Слава!
Филипп поднял руку, утихомиривая отряд.
– С этой минуты вы должны вести себя очень тихо. Одно неосторожное движение, и мы все можем погибнуть. А теперь за мной, арманьяки!
Как давно хотел сказать Филипп эти слова. Едва он развернул жеребца, как рядом с ним оказался Коринет, который тут же заметил, что Филипп не может сражаться с раненой рукой.
– К чёрту руку, – ответил Филипп, – я так давно ждал этого часа, что будь я полумёртвый, истекающий кровью, всё равно отправился бы в этот поход.
– По одному за мной, – громко скомандовал Филипп, направляя жеребца к развалинам монастыря. Странное это было зрелище. Семьсот всадников с факелами в руках следовали друг за другом, являя собой некое величественное шествие. Разговоры умолкли. Тишину леса нарушали лишь звуки, издаваемые ночными птицами. Двигаясь цепочкой, они видели лишь затылок своего сподвижника. Подъехав к развалинам, Филипп спешился, показывая Коринету, чтобы он последовал его примеру. С факелом в руках Коринет подошёл к Филиппу, который вошёл внутрь развалин и что-то рассматривал.
– Посвети мне, – Коринет, услышав голос Филиппа, подошёл к нему и поднёс факел к месту, над которым склонился Филипп. Пламя факела осветила поросшую мхом и кустарником лестницу. Филипп взял из рук Коринета факел и первым спустился по ней, ведя в поводу своего коня. Вслед за ним начал спускаться Коринет, а затем де Вандом, де Вуален, де Крусто, а затем и остальные. Подъезжая к развалинам, спешивались и следовали за горящими впереди факелами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147