– Ты возмужал, – заметил Гилберт де Лануа. Ещё недавно его младший брат был безусым юнцом, а сейчас это был молодой человек в расцвете сил.
– Ещё бы, чёрт возьми, – расхохотался Гийом де Лануа, – пока ты писал письма, братец, я участвовал в боевых стычках. Монсеньор самолично посвятил меня в рыцари!
– Рад за тебя, – искренне поздравил брата Гилберт де Лануа, – у меня спешное дело к монсеньору. Поговорим позже.
– Монсеньор занят выяснением отношений с бургомистром, – весело ответил Гийом де Лануа, – видишь ли, братец, бургомистру не по душе то, что мы обижаем добрых горожан Гента. А мы всего-то проткнули парочку сверхупитанных толстяков.
– Проводи меня в Ратушу!
– Как скажешь, братец!
Гийом де Лануа проводил брата к Ратуше. Как раз в то мгновение, когда они подъехали к Ратуше, из неё выходил взбешенный герцог Бургундский.
Увидев Гилберта де Лануа, герцог мгновенно преобразился.
– Монсеньор, важные новости из Парижа! – с поклоном сообщил Гилберт де Лануа.
– Следуй за мной, – коротко приказал ему герцог Бургундский.
– Я найду тебя, – шепнул брату Гилберт де Лануа, отправляясь вслед за герцогом Бургундским к особняку возле Ратуши, который герцог снял на время пребывания в Генте.
О чём шла речь в разговоре герцога Бургундского и Гилберта де Лануа, мы вскоре узнаем.
Глава 4
НОЧЬ ДЬЯВОЛА
В глубинах подземелья, скрытого под кладбищем «Невинно убиенных младенцев», около ста членов ордена «Лионских бедняков», в монашеских одеяниях, стояли в уже знакомом нам зале, перед лицом всемогущего отца Вальдеса.
Среди гробового молчания раздавался скрежещущий голос старца:
– Более двадцати веков назад одним из величайших астрологов – Пеллином было предсказано:
На земле появятся тайные силы, недоступные простым смертным. Они сокрушат власть королей. Они уничтожат лжепророков и тех, кто служит им. Тот, кто был богом, низвергнется в пучину забвения и мрака. Другой же восстанет из них. Они будут править миром от имени восставшего из мрака. Но они должны опасаться тех единственных, кто может помешать им. Особенно одного из них. Того, который воссоединит в себе корни двух могучих деревьев. И не допускать рождение другого, который насильственно воссоединит в себе корни трёх могучих деревьев и станет неминуемой погибелью для них. Бойтесь врагов, имя которым д'Арманьяки.
Отец Вальдес прошёлся пронзительным взглядом по членам ордена.
– Дети мои! Настал час Анатаса! Арманьяки – наши злейшие враги, и нынешней ночью все они должны быть умерщвлены. К утру в Париже не должно остаться ни одного из арманьяков в живых. Убивайте друзей, родственников и даже тех, кто сочувствует им. Убивайте отпрысков, ибо завтра они могут стать во сто крат опаснее своих отцов! Убивайте матерей, ибо они могут породить опасность. Убивайте всех, кто может стать угрозой нашему ордену! Идите, и да сопутствует вам отец наш Анатас!
– Во имя Анатаса! – хором повторили члены ордена.
Приблизительно в то же время граф д'Арманьяк находился в своём доме вместе с Ги де Монтегю и своим сыном Филиппом. Они обсуждали повседневные дела и вопросы, связанные с набором войска. Ги де Монтегю только что вернулся из провинций, где полным ходом создавались отряды будущей армии д'Арманьяков. В самом разгаре разговора он неожиданно был прерван. Графу доложили, что его хочет видеть один человек, не пожелавший назвать своё имя.
– Кто бы это мог быть? – граф посмотрел на Монтегю.
– Будь внимателен, Бернар, – предостерёг Монтегю, – в такое время всё возможно. Не исключено, что это убийца, посланный герцогом Бургундским.
– Как бы то ни было, я должен знать о цели его визита. Приведите его, – приказал граф, а затем, обращаясь к сыну, добавил:
– Будь всё время у меня за спиной.
После этого он встал напротив двери, положив руку на рукоятку меча.
Человек, который вскоре появился перед ними, был в длинном плаще. В широкой, надвинутой на глаза, шляпе. Незнакомец снял шляпу, открывая своё лицо. Граф д'Арманьяк издал изумлённый возглас:
– Ваше преосвященство!
Епископ Мелеструа был чрезвычайно серьёзен.
– Вы должны немедленно покинуть город!
– Церковь требует от меня покинуть Париж? – недоверчиво спросил граф.
– Не церковь, а я! И не требую, а прошу. Если хотите, умоляю. Уезжайте!
– Я обескуражен, ваше преосвященство! Могу я узнать, чем вызваны ваши слова?
– По городу ходят группы людей, которые настраивают горожан против вас. Я обладаю и другими сведениями, которые не могу раскрыть, ибо они касаются церкви и её служителей, но прошу верить мне. Вы в опасности!
– Ваше преосвященство, у меня в Париже сто рыцарей. С такими силами я разбросаю любой сброд. Если я покину город, то не раньше, чем буду готов отправиться во Фландрию за преступником. К тому же Париж ненавидит герцога Бургундского. Жители Парижа предложили мне свою помощь. Они готовы набрать ополчения для предстоящего похода во Фландрию. Париж поддерживает меня. Если я покину его, кто может поручиться, что за время моего отсутствия обстановка не изменится? Да и какие причины я приведу? Человек, обвиняющий в трусости других, сам бежит неизвестно отчего?
– И всё же я настаиваю. Вы должны покинуть Париж!
– Прошу прощения, ваше преосвященство, но я вынужден отклонить ваше предложение!
– И ничто не может убедить вас в обратном?
– Честь велит мне остаться, – твёрдо ответил граф д'Арманьяк.
– Хорошо, – вынужден был согласиться епископ, – в таком случае, позвольте забрать вашего сына. В аббатстве он будет в большей безопасности.
– Я останусь с отцом! – непреклонно заявил Филипп.
– Храбрый сын своего отца, – епископ с особым чувством произнёс эти слова, – подойди ко мне…
Филипп подошёл к епископу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147