Гатри положил теплую ладонь на ее живот.— Надеюсь, дорогая, мой беби уже развивается внутри тебя?Каролина отвернулась с горьким чувством. Она знала, что любит Гатри, но ситуация была безнадежна.— Не говори так. Ты ведь собираешься жениться на Адабель. Ты принадлежишь ей.Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.— Каролина?Она разрыдалась.— Лучше бы я не встречала тебя! Лучше бы я не знала твоего имени!Гатри крепче прижал к себе Каролину.— Ш-ш-ша, — прошелестели его губы у виска. — Я сказал, что женюсь на тебе, если ты забеременеешь.— Ты не любишь меня, — укорила его Каролина, охваченная отчаянием.Она почувствовала, что он улыбнулся. Его улыбка сквозила и в голосе.— Может быть, и нет, Дикая Кошка. Я еще не разобрался в своих чувствах к тебе. Но наше совместное пребывание в постели по ночам, несомненно, стоит многого. ГЛАВА 14 На рассвете Гатри разбудил Каролину, Она поднялась с ворчанием и пошла к речке, где ополоснула лицо студеной водой. На березах, росших по обоим берегам речки, щебетали птицы. Утренний воздух был прохладным.Возвращаясь к костру, Каролина почуяла запах кофе и вяленой говядины. Опять вяленая говядина!Подбородок Гатри оброс щетиной, одежда его порядком поизносилась. Каролина подумала про себя, что убийце и грабителю предпочла бродягу.— Сожалею, ваше высочество, — сказал Гатри, церемонно кланяясь, — у меня не было времени поохотиться. Так что придется довольствоваться вяленой говядиной.Каролина окинула взглядом деревья, водопад и мягкую, благоухающую траву, среди которых они с Гатри провели ночь. В эти мгновения ей ужасно хотелось, чтобы она и Гатри никогда не покидали этого места, чтобы они вдвоем жили здесь, как Адам и Ева в саду Эдема.— Так куда все же мог направиться Флинн? — проговорила Каролина.Гатри седлал ее лошадь.— Вчера мне казалось, что он поехал в южном направлении, сейчас же я думаю, что ты, видимо, права. Флинн — порядочный мерзавец и кретин. Вполне возможно, что он останется в Вайоминге и будет искать случая застать нас врасплох.Покончив с кофе, Каролина пошла к речке помыть посуду, затем убрала ее во вьюк. Ее пробирала нервная дрожь при мысли о том, что Ситон подстерегает их где-нибудь в засаде. Когда же она представила, как он пытается заняться с ней любовью, то ей стало дурно.— Не бойся, Дикая Кошка, — сказал Гатри, сажая ее в седло, — я никому не позволю обидеть тебя.Каролина отвернулась. Очевидно, Гатри не приходило в голову, что именно он может обидеть ее. Для этого достаточно жениться на Адабель и привезти ее в Болтон. Там Каролина будет встречаться с его добропорядочной супругой на рынке или в церкви, а затем начнет обучать в школе его детей. И каждый миг этой жизни будет для нее пыткой, потому что она безнадежно полюбила Гатри, хорошо это или плохо.Бросив на Каролину пронзительный взгляд, Гатри, оседлав свою лошадь, поехал между деревьями. Каролина следовала за ним. Она рассчитывала, что ее любовь к Хэйесу пройдет, как болезнь, но этого не происходило. Ее чувство к нему было гораздо глубже и сложнее, чем прежняя легкомысленная влюбленность в Ситона.Самое ужасное состояло в том, что любые, даже самые предосудительные поступки Гатри не могли бы заставить ее разлюбить его. Даже если бы Гатри оказался убийцей, столь же жестоким и хладнокровным, как Ситон, чувства Каролины к нему не изменились бы. Конечно, она избегала бы Гатри Хэйеса до конца своих дней, но ее любовь к нему продолжала бы жить в сердце, пока оно бьется, и в душе до скончания века.Она закусила губу, чтобы не разрыдаться, и стоически переносила езду верхом вслед за своим спутником. В ее положений был, разумеется, выход. Она могла бы заиметь ребенка от Гатри, и это означало бы взвалить на себя бремя забот совершенно иного свойства. Выйти замуж за Гатри и знать, что он любит другую женщину, было бы значительно хуже, чем провести остаток жизни рядом с ним в Болтоне и каждый день приветствовать Адабель при встрече: «Доброе утро, миссис Хэйес!»Будущее, по мнению Каролины, не сулило ей ничего хорошего. Надежда на счастье появилась бы лишь в том случае, если бы она навсегда покинула Болтон. Она купила бы себе простенькое обручальное кольцо, и если бы с ней был ребенок, то говорила бы всем, что она вдова. Именно так. Она поехала бы в Чикаго и обегала бы все приюты и детприемники, пока не нашла бы тот единственный, из которого были отправлены на Запад Лили, Эмма и она сама. Возможно, в какой-нибудь из приютов пришло письмо от одной из сестер или от людей, которые приняли их.Каролина надеялась, что Гатри был прав в своем суждении о Лили и Эмме. Она полагала, что сестры стремились найти ее так же горячо, как она их. Никогда она не ощущала так остро, как сейчас, потребность увидеть их, Все утро Каролина и Гатри ехали молча. Гатри был насторожен и внимателен. Каролина погружена в себя и рассеянна. В полдень они сделали остановку, чтобы дать отдых лошадям и съесть порцию солонины. Гатри взял Каролину за подбородок и нежно провел большим пальцем по ее нижней губе.— За три часа ты не вымолвила ни слова, — сказал он. — В чем дело, Каролина?Интересно, что бы Гатри сказал, если бы она призналась, что любит его, подумала Каролина. Ей, однако, не хватило смелости получить ответ на свой вопрос. Быть отвергнутой или стать предметом недостойного торга было выше ее сил.— Я думала о своих сестрах, — сказала она. И отчасти это было так. — После того как мы поймаем Флинна, я поеду в Чикаго и попытаюсь выяснить, где они затерялись.— Кто-нибудь смотрел за ними в поезде? — спросил Гатри, убирая с ее лица прядь темных волос. Каролина печально покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106