Закончив вопрос с джинсами Ч решили не брать, дорого Ч женщины пьют чай,
рассказывают мифические истории о прекрасных, щедрых любовниках и грус
тные притчи о пьющих мужьях, не спеша делятся сплетнями, обмениваются со
ветами в лечении и воспитании детей, сообщают о новейших диетах, вспомин
ают об отпусках, свадьбах и примечательных домашних событиях.
Все время звонит телефон Ч за восемь часов массу делишек можно устроить
с помощью этой милой выдумки Эдисона. А не устроишь Ч то просто отдохнеш
ь за приятной беседой.
Галя кладет трубку внутреннего телефона и кричит:
Ч Девушки, внимание! Завтра в десять часов Гроб!… Все слышали?
Ч Какой еще гроб? Ч пугается Люся Лососинова.
Ч Гражданская оборона! Семинар!
Моня Фильштейн отрывается от сосредоточенного рисования огромного зна
мени на листе ватмана.
Ч Эй, старухи, а вы не забыли, что от вашего отдела на той неделе трое должн
ы сдавать норматив ГТО?
Моня заведует спортсектором в профкоме, у него свои заботы.
На лице Бербасова Ч тоска, он мучится, что сейчас лето, в сети политучебы
каникулы, и он не может нам напомнить, что завтра у нас занятия по диалекти
ческому материализму.
А старухи забыли, не помнят, они не желают думать обо всем этом. Они сейчас
красят друг другу маникюр, Круглова начесывает мне перед зеркалом стриж
ку «а ля сосон». Разве что не моемся. Наверное, потому, что нет душа.
Будний день. Не выходной, не праздник, не карантин, не сумасшедший дом, не с
ветопреставление. Обычный рабочий день.
Раньше я думала, что так работают только в нашем институте. Но мои знакомы
е физики, инженеры, врачи, служащие рассказывают приблизительно то же са
мое про свои учреждения.
Наверное, это и есть та обстановка огромного трудового подъема, в которо
м, как уверяют ежедневно газеты, живет все наше общество. Наверное.
Но ведь летают ракеты, ходят поезда, где-то льют сталь и добывают на гора у
голек. Все это кажется мне не естественным результатом человеческого тр
уда, а каким-то удивительным чудом. Ведь и там царит обстановка огромного
трудового подъема? Правда, ракеты падают, поезда разбиваются, а сталь лью
т плохую. Но.
Ч Ула, вот твоя получка, Ч протянул мне через стол тощую пачечку Эйнгол
ьц, подслеповато щурясь за толстыми линзами своих бифокальных очков, и о
т этой прищуренности и рыжего румянца у него был застенчивый вид, будто о
н стеснялся того, как мало я зарабатываю.
Сегодня малая получка Ч расчет. В аванс я получаю пятьдесят пять рублей,
а сегодня Ч минус восемь рублей двадцать копеек подоходного налога, мин
ус пять-сорок бездетного налога, минус рубль-десять Ч профсоюзный взно
с, минус девять-шестьдесят в кассу взаимопомощи Ч долг за стиральную ма
шину. На руки Ч тридцать рублей семьдесят копеек. Одна десятка, две пятер
ки, две трешки, четыре мятых рублика, пригоршня медяков.
Поквитались лень с нищетой.
Но скоро я разбогатею. Как только аттестационная комиссия утвердит мою к
андидатскую диссертацию, мне добавят пятьдесят рублей.
Ч Спасибо, Шурик, я тебе очень обязана…
Шурик ласково ухмыляется, часто помаргивает толстыми красноватыми век
ами:
Ч Неслыханный труд! Надорвался, пока нес твои миллионы!
Суетливый ровный гомон голосов вдруг прорезал скрипучий отчетливый во
зглас Марии Андреевны Васильчиковой:
Ч Запомните, Бербасов, что дикость, подлость и невежество не уважают про
шедшего, а пресмыкаются перед одним настоящим…
На миг наступила зловещая тишина, которую Бербасов, забыв о своей принци
пиальной установке разговаривать приятно, вспорол пронзительным вопро
сом:
Ч Хотелось бы яснее понять, на что вы намекаете, уважаемая Мария Андреев
на?
Бабушка немного помолчала, потом тихонько засмеялась:
Ч Я не намекаю, а цитирую. Вам, Бербасов, как профессиональному литератур
оведу, не мешало бы знать, что это слова Пушкина. Впрочем, вы не пушкинист. В
ы ведь специалист по поэзии Демьяна Бедного…
Наверное, нервную систему Бербасова расшатали денежные неурядицы. Он ск
инул с себя заскорузлую робу всегдашней приятности, как пожарный свой ко
мбинезон после ложной тревоги, и запальчиво крикнул:
Ч Да-да-да! И нисколько об этом не жалею. И очень я доволен темой своей дис
сертации! И если бы пришлось выбирать снова, я бы не задумываясь…
Бабушка грустно покачала головой:
Ч Ах, Бербасов, Бербасов! Боюсь, мне не объяснить вам, что поэт Ч это не те
ма. Поэт Ч это мир.
Эйнгольц хлопнул Бербасова по плечу:
Ч Угомонись, боец! Не демонстрируй. Человек, довольный собой к старости,
ни о чем не жалеющий и не мечтающий все изменить, Ч просто кретин…
Я встала:
Ч Ладно, я пойду к Педусу, Ч и мучительно заныло под ложечкой.
Великая сила ужаса, неслыханная энергия страха.
И частичку этой энергии я внесла в складчину нашего кошмара, нажимая на к
нопку звонка перед дверью спецотдела. Страх начинается с необъяснимост
и Ч никому не понять, почему на всегда запертой двери спецотдела должна
быть звонковая кнопка, почему сюда надо звонить, а не стучать, как в любую
дверь института.
Звонят и долго ждут. Там, за дверью, не опасаются, что, разок звякнув, можешь
уйти, не дождавшись приглашения. Сюда никто сам не ходит, а если вызвали, т
о есть пригласили, то постоишь, подождешь, как миленький.
Потом щелкнул замок, приоткрылась тяжелая, обитая железом дверь, и на мен
я воззрилась белым оком без бровей Кирка Цыгуняева Ч секретарша Педуса
. Она называется инспектор первого отдела. Через ее плечо я видела Ч сейч
ас она инспектировала банку с сельдью, раскладывала, по росту делила в дв
а пергаментных пакета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27