Приятные неожиданности могут случаться и со мной, допускаю: умрет Мао Цз
едун, мне дадут Государственную премию РСФСР или я угадаю шесть цифр в сп
ортлото, но ни с одной из этих приятностей ко мне не явится спозаранку Лев
Давыдович Красный. И не станет варить мне кофе для опохмелочки. Он мне при
нес гадость, огорчение, боль Ч это всё уже здесь, в моей комнате, он насыпа
ет все это противное вместе с сахаром и коричневым порошком кофе в стару
ю закопченную турку, чтобы подать мне в постель этот странный напиток с г
орьковатым ароматом кофе и кислым вкусом беды. А я только что родился, я ещ
е не оторвал пуповину сна…
Милый старикан-стукач впустил ко мне заботливую крысу.
Я вылез из постели и увидел, что спал в рубашке, брюках и носках. Пиджак вал
ялся на полу, один башмак у двери, а другой почему-то на стуле. Не помню я Ч
как вернулся домой.
Красный смотрел на меня с отвращением. У него неправильная фамилия Ч он
не красный, он как петлюровский флаг Ч весь жовто-блакитный. Голубые под
глазья, желтые скулы, синеватый от бритья подбородок. Лихая замшевая кур
тка Ч нежно-оранжевая и роскошный небесный батник. Он не Красный. Он Жовт
о-блакитный.
Ч Хорошо отдохнул вчера? Ч спросил Лев Давыдович Жовто-блакитный.
Ч Замечательно. Жаль, что тебя не было, Ч сказал я совершенно искренне. Т
ам, где я вчера налузгался, кто-нибудь обязательно поколотил бы крысу.
Ч Ты куда? Кофе уже готов! Ч закричал он, будто испугался, что я смоюсь со
своей жилплощади и он не успеет укусить меня.
Успеет, наверняка успеет.
Ч Я в уборную. Можно?
Ч Спасибо за доверие, Ч засмеялся Лева, а длинные желтые зубы выдвинули
сь грозно вперед, и я на всякий случай попятился.
В гулком коридоре огромной коммунальной квартиры было совсем пусто, и то
лько Евстигнеев отирался рядом с кухней, перекрывая дорогу в сортир.
Ч Доброго вам здоровьичка, Алексей Захарович, Ч сказал он с чувством.
Ч Здорово, Евстигнеев.
Ч Дружок к вам пришел спозаранья, звонил, звонил, я уж и пригласил его про
йти. Видали?
Ч Нет, не видал.
Ч Не видал?! Ч всполошился Евстигнеев. Ч Он как вошел к вам, так я, почита
й, все время из коридора не отлучался.
Рыхлые склеротические щеки Евстигнеева стали наливаться синевой.
Ч Куда же он подеваться мог? Ч волновался старичок, и все его надувное-н
абивное лицо перекатывалось серыми комьями. В тряпочной душе филера буш
евали сильные страсти Ч ищейка сорвалась со следа.
Я поманил его пальцем и сказал на ухо тихо и значительно:
Ч Он, наверное, вышел через окно…
Ч Куда? Ч совсем взбесился Евстигнеев. Ч С пятого этажа-то?
Ч В эмиграцию подался. Знаешь, они какие!
А сам нырнул в уборную. Уселся и стал читать старые газеты, аккуратно слож
енные в мешочек на двери. Газета сообщала, что строители сделали очередн
ой трудовой подарок населению Ч пустили вторую очередь комбината по вы
пуску тринилфинил-акриловой кислоты, в связи с чем больше нам не надо вол
новаться за судьбу анилнитрилового производства.
Прекрасно, хоть одна проблема для меня решена.
Вот тоже интересно Ч прополку сорняков на полях закончили в целом на не
делю раньше. Слава Богу, прямо гора с плеч.
Елабужские машиностроители взяли обязательство выпустить сверхплано
вой продукции на 120 тыс. рублей. Какая там у них продукция Ч выяснить не уда
лось, потому что рядом с заметкой из газеты был опрятно вырезан прямоуго
льный кусок. Этой сортирной цензурой занимался Евстигнеев Ч он забирае
т из уборной к себе в комнату газеты и ножницами вырезает с первых полос о
фициальные фотографии, чтобы мы не оскверняли эти вдохновенные лица спо
собом, особо унизительным для их достоинства.
Со стоном и рокотом бушевала вода в осклизлых сопливых трубах, черные ко
смы паутины провисли по углам. По стене полз клоп. Тьфу, пропадите вы!
Между уборной и моей комнатой метался обезумевший от горя стукач, он кру
тился под дверью как кот, вожделенно и трусливо, его снедали тоска и желан
ие просочиться в комнату через щелку под дверью.
Ч Алексей Захарыч, а как же теперь… Ч он просунулся ко мне, но я отодвину
л его несокрушимой рукой Ч железной десницей, красивой и могучей, как ру
ка миролюбивых народов на плакатах, где она перехватывает хилые алчные г
рабки мировых империалистов, милитаристов, сионистов и прочих Пиночето
в.
Ч Пошел вон, старик, Ч сказал я ему застенчиво. Ч Не светись у моей замо
чной скважины, не то я тебя ненароком дверью прищемлю…
Ч Дак… дык… Вить… Ч закудахтал Евстигнеев, но я уже был в комнате. Вмест
е с Жовто-блакитной крысой. Лев Давыдович чинно кушали кофе. И вид у него б
ыл абсолютно невозмутимый, будто он каждое утро ненароком забегает ко мн
е вестишками перекинуться, кофейком побаловаться, о совместной вечерне
й жизни договориться. Но в его маленьком мозгу, ладно скроенном, хитро скр
ученном, нашей жизнью зло надроченном Ч по скользким глухим лабиринтам
бесчисленных извилин и перегонным стрелкам нейронов уже мчались незри
мые электрические сигналы моей беды. И хотел я из всех сил оттянуть разго
вор. Да и крыса не спешила вцепиться в меня.
Ч Пей кофе, остынет, Ч сказал он.
А у тебя выпить случайно не найдется? Ч спросил я безнадежно.
Ч Я по утрам не пью.
Ч Не ври, Лева. Ты и по вечерам не пьешь. Ты бережешь себя для народа.
Он пожал своими замшевыми худыми плечиками, и было в его коротком жесте н
еизбывное море презрения.
А я стал стягивать с себя все Ч ношеное, мятое, спаное, жеваное, грязное, и,
пока я ходил голый по комнате, доставая из шкафа белье и с вешалки купальн
ый халат, Жовто-блакитный смотрел на меня в упор с ленивым любопытством, и
никакой неловкости он не испытывал, и не пришла ни на миг ему мысль, что на
длежало бы отвернуться Ч он смотрел на меня безразлично, как на животно
е, и чужая нагота его не смущала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27