ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Вот они Ч и здесь они стоят в разных углах, и здесь они во всем различны. Ог
ромный, под потолок, дядя Нухэм, в кубанке, весь в ремнях, со шпорами на коро
тких сапожках Краснознаменец, кавалерист, пограничник. Дядя Яков, печаль
ный тихий человек в очках без оправы, шмурыгающий от непроходящего насмо
рка носом. Учитель, книжник, сионист.
Четверть века топтал землю толстыми ногами дядя Нухэм. И много преуспел.
Гулким ручьем пустил он по земле кровь человеческую Ч Кронштадтский мя
теж он подавлял, и в расстреле Колчака участвовал, и бандитов-антоновцев
ловил. Но дядя Нухэм знал не только, как лучше наладить сельское хозяйств
о и устроить прекрасную жизнь русским крестьянам. Позвали Ч и он поехал
устраивать счастье дехкан и скотоводов в Среднюю Азию.
Тогда еще все были живы Ч все двенадцать ветвей, все двенадцать детей, и д
ед в тоске говорил сыну Ч красному командиру: ты красен, как раскаленный
нож, ты красен, как лицо греха, ты красен, как безвинно пролитая кровь. Оста
новись, сын мой!
«Лучше ходить в дом плача об умершем, чем в дом пира Ч ибо таков конец вся
кого человека, и живой приложит это к своему сердцу…»
Но душа Нухэма уже омертвела, заржавев от пролитой крови.
Он уехал усмирять басмачей, диких бедных людей, которые никак не соглаша
лись отдавать пищу, кров, жен и своего Бога. Нухэм хотел превратить их дом
плача в общий дом пира. И басмач прострелил ему голову.
И сказал дед в скорби и слезах: «Смотри на действование божие: ибо кто може
т выпрямить то, что Он сделал кривым?»
А дядя Яков Ч читал, учился и учил. Бог не дал ему орлиного глаза, глаза Нух
эма, и потому взирал он на жизнь не через прорезь прицела, а сквозь тяжелые
крученые буквы старых пергаментов. Когда-то он прочитал книгу доктора Т
еодора Герцля, и взор его был обращен в прошлое, которое провиделось ему д
нем завтрашним. Кончается пора диаспоры Ч пришло время собираться на бе
регах Сиона, где все мы будем мирно, трудолюбиво и радостно счастливы. Он п
роповедовал перед своими друзьями и влюбленно смотрящей на него женой Р
ивой, и щеки ее рдели от восторга и чахотки.
А дед грустно смотрел на друзей и учеников Якова, качал головой и мягко об
ъяснял сыну: «Есть время искать, и время терять, время молчать и время гово
рить…»
Они исчезли однажды ночью, будто архангел Метатрон унес их в преисподнюю
. Осталась от них на руках у бабушки Сойбл четырехлетняя тихая девочка Ми
фа и пришедшее полгода спустя уведомление о том, что они приговорены к де
сяти годам без права переписки. Еще через полгода пришел конверт, надпис
анный чужим почерком, и записка, что письмо нашли на рельсах железной дор
оги около деревни Погост под станцией Тайга. А в самом письме был написан
адрес деда, и замученными буквами выведены слова: «Прощайте. Мой Иерусал
им близок. Един и велик наш Господь. Целую вас, сохраните дитя. Яша.».
И ледовитая серая вода безвременья сомкнулась над ними.
А посреди комнаты на табурете сидит тетя Рахиль и весело безмолвно смеет
ся Ч на всех фотографиях она смеется, не улыбается, не усмехается, а от вс
ей души хохочет. Смеясь, она писала стихи, смеясь, поступила в театр, смеяс
ь познакомилась со своим Иваном Васильевичем Спиридоновым, смеясь, шутк
и ради вышла за него замуж, смеясь, всем отвечала: «То, что вы говорите, я уже
когда-то, от кого-то, где-то слышала, а то, что говорит он, я не слышала никог
да». Знаменитый летчик, высокий, молчаливый, красивый, очень спокойный, он
улетал на Чукотку, на КВЖД, в Испанию, на Халхин-Гол и возвращался неизмен
но спокойный, молчаливый, застенчивый Ч с новыми шпалами, ромбами, орден
ами и звездами. А Рахиль смеялась и терпеливо ждала, и смеялась, когда он п
рилетал. Она носила огромную широкополую шляпу, горжет из чернобурок, бр
иллиантовые кольца и серьги, она была первой в Москве женщиной, которая н
аучилась водить автомобиль и ездила за рулем «эмки», подаренной Спиридо
нову правительством. Она ходила на приемы в Кремль. И там, наверное, тоже с
меялась, показывая свои жемчужные зубы.
Но у Спиридонова отобрали «эмку», ромбы, ордена, небо, набили грудь свинцо
м и засыпали красной тяжелой глиной в одной яме вместе с другими семнадц
атью авиационными генералами, которые теперь Ч голые, синие, скрюченные
, изуродованные Ч были мало похожи на сталинских соколов, и каждый бы пов
ерил, что они враги народа.
Не знаю, смеялась ли Рахиль, когда ее допрашивал заместитель наркома гос
безопасности Фряновский Ч басистый наглый кобель с двуспальной крова
тью при кабинете, но «нет» она говорила твердо. Эти кавалеры Ч крутые реб
ята, и она пришла в лагерь уже с выбитыми зубами.
Двадцать лет назад тетю Перл разыскала подруга Рахили по лагерю и расска
зала, что в 1946 году их вели колонной по Дубне, где уже работали над создание
м нашей мирной атомной бомбы. Рахиль выбежала из строя за брошенной прох
ожими краюхой хлеба и ее тут же срезал автоматной очередью конвойный кир
гиз.
Конвоир не знал мудрости деда и не ведал слов Екклезиаста Ч «Есть время
разбрасывать камни и есть время собирать камни». Конвоир не думал о том, ч
то брат Рахили Ч Нухэм разорил его дом и убил его отца-басмача, перед тем
как другой басмач Ч брат конвойного киргиза Ч застрелил Нухэма.
Киргиз был простым мирянином новой религии и аккуратно исполнил ее перв
ый завет: «Руки за спину, шаг влево, шаг вправо считается за побег, конвой с
треляет без предупреждения».
Конвой стреляет без предупреждения. Стреляет, стреляет, стреляет.
Старая зэчка, подруга Рахили со слезами вспоминала ее Ч какая была добр
ая, веселая, отчаянная евреичка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики