Свежие впечатления от увиденного по телевидению и новые энергии, которыми фонила Сау, смешались в пугающий коктейль, и, сделав поспешный, но однозначный вывод о причастности красавицы к баптистам, гонимые страхом, женщины торопливо пошли к дому.
Сау провела полдня, прогуливаясь по прилегающей к дачному посёлку территории. Ей повезло: людей, бродящих по лесу в поисках грибов и ягод, было предостаточно. Жалела она лишь об одном – об отсутствии карандаша и бумаги. Ей явно было необходимо делать зарисовки энергетических структур людей, чтобы потом спокойно проанализировать весь имеющийся материал и сделать выводы. Все люди по строению полей были разными.
– Строго говоря, это – нападение.
– Вижу.
– Мотивы и состояние вполне дружелюбны.
– Согласен.
– Однако никто не может гарантировать, что так будет всегда. В существующих условиях очень возможны неожиданные, кардинальные перемены.
– Понимаю.
– Что будем делать?
– Ждать.
* * *
Евдокия с детства была остра на язык. Умненьких и едких замечаний ребёнка побаивались даже взрослые. Мама её, то ли восхищаясь, то ли ужасаясь, покачивая головой, часто говорила: «Ну, язва ты, Авдотья!» Младший брат, погибший позже в Афганистане, весело и беззлобно подхватывал: «Язва! Язва! Язва желудка!» Он смеялся, одержимый странной весёлостью, запрокидывая голову. Евдокия хорошо помнила, как однажды приступ насмешливой радости случился у братишки, когда он с аппетитом запихивал в рот теплые мамины пирожки. Своё тревожное состояние, как ей казалось, за трёхлетнего малыша, хохотавшего с полным ртом, да ещё с запрокинутой головой, она анализировала потом, когда заработала самую настоящую язву желудка. Как она умудрилась, семнадцатилетняя, выросшая на парном молоке и маминой стряпне, попасть в больницу с таким диагнозом, врачи долго не исследовали. Ей предложили сделать операцию, и она, не имея тогда никаких более разумных соображений, согласилась с одобрения отца. Мать в то время была в отъезде, у родственников в Молдавии. Операция была очень удачной, без осложнений. Выздоровление молодого организма тоже происходило по самому оптимистическому сценарию. Несмотря на такое развитие событий, и Евдокия, и её отец получили от прибывшей из Молдавии матери нагоняй за лень, которая, по мнению цыганки с экзотическим именем Рубина, заключалась в отсутствии желания исцелить себя травами и заговорами.
Через полгода у девушки, как бы само собой, возникло желание научиться лечиться и лечить, не прибегая к экстремальным медицинским методам типа операционного вмешательства. Мать с радостью делилась с дочерью тем, что знала, и даже привезла из Молдавии бабушку Роксану на целый месяц, за который та успела посвятить внучку в некоторые тайны семейного мастерства.
В память врезался низкий бабушкин голос, которым на смеси русского, молдавского и цыганского она объясняла Евдокии вечные истины. Давно не виделись бабушка с внучкой. Старенькая, но бодрая, со светлой головой, Роксана воспитывала праправнуков в Молдавии и не стремилась в гости. Евдокие с её задачами вселенского масштаба тоже всё было некогда. Рубина, похоронив мужа, умершего от шальной пули браконьера, и не найдя себе применения возле вечно занятой дочери, уехала жить к своей матери и помогать ей в деле воспитания подрастающего поколения. На лежанке в лесной избушке, находясь в странном состоянии, одинаково похожем на сон и явь, будто падая в воздушные ямы, а потом, взлетая вверх, она вспоминала обеих цыганок, давших так много и ничего не желавших взамен.
Периодически приближаясь к реальности, почти осознавая себя в настоящем времени, она успевала проанализировать факт своей жизни, видимо, являющийся наиболее значимым в данный момент, и снова погружалась в забытье, носясь тонкими телами по спиральным тоннелям, оказываясь в необычных, похожих на сказочные, пространствах.
Очередной раз, вынырнув после погружения то ли в астральный, то ли в казуальный мир, почувствовав своё физическое тело тяжёлым и неподдающимся управлению, перед почти управляемым входом в сине-голубой тоннель, Евдокия отчётливо вспомнила испытанное двадцать пять лет назад состояние под наркозом. Оно было необыкновенно похоже на нынешнее путешествие в глубины подсознания. И тогда, и сейчас на некоторых поворотах, стремительно, подобно ветру, летя в неизвестном направлении, очевидно уже заданном, просчитанном кем-то, она видела, точнее, ощущала присутствие старших членов своего рода, которые двигались с той же скоростью.
* * *
Обойдя сад, побеседовав с деревьями и кустами, Марина решила помочь хозяйке и собрать чёрную смородину, которая уже начала осыпаться от спелости. Она нашла большую эмалированную миску и присела на траву под большим кустом. Василий шумно возился в сарае, изучая его содержимое для наиболее плодотворного использования своей физической и умственной силы в местных условиях.
Увлечённые непривычными для себя делами, Сусанины не заметили вошедшую во двор высокую, черноглазую женщину с большой кожаной сумкой. Она была одета во вполне цивилизованную длинную тёмно-зелёную юбку и белую блузку с баской, сидящую безупречно на полной фигуре. Сильные тёмные волосы с заметной проседью, заплетённые по-девичьи в короткую косу, украшала золочёная заколка под стать большим круглым серьгам, неестественно оттягивающим мочки ушей. То была Рубина собственной персоной. Поставив сумку на землю, оценив обстановку быстрым умом, она решила не скромничать в собственном доме и громко задала логичный в данной ситуации вопрос:
– Это что за вакханалия на моей территории?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117