Однажды, трое мужчин, претендующих на звание мудрецов, освещенных светом духа Великого, верные собственной силе воли, сошли с ума и бросились в ущелье одновременно, не дойдя друг до друга по тридцать три метра. В другой раз, три женщины, совершая паломничество, отказались от данного себе обета и в необъяснимом страхе бежали домой, не приблизившись друг к другу и на сотню шагов. В третий раз две женщины и мужчина подошли друг к другу вплотную. Сердца их не выдержали усилившегося многократно света ведущего духа. Они погибли, восторженно глядя друг другу в глаза, впустив в себя долгожданную истинную взаимную любовь. Много раз экспериментировал Саху, выбирая тела и попроще генетикой, и посложней, дробя на различные части соотношение женского и мужского, наделяя их разной властью своей, собирая в выбранной точке Земли до ста человек одновременно. Разум получал для Великой Вселенной и для себя самого результаты достойные его Высочайшего переосмысления. Тот день, когда их было сорок два, приближающихся к Великому озеру, расположенному в центре единственного и громадного материка, Хор, воплощенный милой, впервые за весь свой многотрудный путь светло и искренне влюблённой женщиной, шёл за любимым слепо и доверчиво, полагаясь на силу и мудрость храброго, могучего воина, гордо называвшего себя сильным мужчиной. Хор помнил смятенье ранимой ещё души, которое в процессе событий постепенно перерастало в священный трепет, а затем взвилось ужасом неотвратимо грядущей потери. Идущих в никуда, за своими мужьями, по разному, порой абсурдно, объяснявшими своё стремление к самому глубокому и чистому, самому загадочному и разнообразному в проявлениях своих озеру жизни и смерти для многих Великих, было девять. За женскими воплощениями Саху мужчины их в тот раз почему-то не шли. За некоторыми увязались сёстры и братья, кто-то шёл с другом, кто-то с отцом. Саху не мешал никому лицезреть свою силу, наслаждаясь лишь неожиданными условиями нового опыта. Всего шестьдесят человек, испытывавших разные чувства, вовлекались тогда в одну человеческую трагедию, давая духу желанную пищу.
Саху был в них, в сорока двух. И был он вне этих тел. И рядом, и далеко, в мирах души и духа одновременно, он созерцал и чувствовал, он жил сразу на всех доступных ему уровнях, постигая последствия своего гениального и сумасбродного выбора. Сорок два человека, и раздираемые противоречивыми чувствами, и умеющие быть выше суетных энергий, мужчины и женщины, разного возраста и разного генетического исполнения, шли на встречу сами с собой, с блокированным могучей энергией духа мозгом, будучи не в состоянии объяснить логически влечение страстной души. Хор был привязан тогда своей неуправляемой нежностью не только к сильному телу, но и к тому, что из непостижимых, высоких глубин смотрело порой через любимые глаза властно и мудро, парализуя силой и предопределённостью.
Привыкшие к художествам Саху наблюдатели, беспристрастно вписывали в книгу жизни его все нюансы происходящих событий на Земле. Глубокое, как море, холодное и чистое, как родник, синее, как небо, почти идеально круглое по форме, обрамленное, и лесами и пустынями, скалами и пологими берегами, Великое озеро виделось сверху чудесным произведением искусств содружества Мудрых Творцов. Казалось, они предусмотрели своим ухищрённым умом все возможные варианты использования этого грандиозного резервуара. Скалистый берег переходил в песчаный каменистым ровным плато, отшлифованным, вроде бы ветром, но подозрительно искусно для воздуха, обладателя почти монохроматической души, не управляемой Духом. Размеры и обитатели бассейна поражали даже тех, кто обязан быть беспристрастным по положению своему, кто на службе наблюдательной системы уже забыл, что значит чувства. Через леса и болота, через степи и горы, кто годы, кто месяцы, кто лишь несколько дней, шли люди сюда, на каменистое плато у Великого озера, веря сознательно или слепо ведущему духу, не понимая, что приближают неумолимо час желанного опыта сами себе.
Лишь поставив ногу на плато, каждый устремлял глаза вдаль, туда, где влажным воздухом, шумом волн, запахом свежести чувствовалась Великая вода. Озеро влекло, притягивало, и они, завороженные, подходили всё ближе к манящей глади, забыв всё, даже себя.
Хор помнил, как тот, кого он смел ещё любить больше жизни, большими шагами, покачиваясь на усталых от длительного похода ногах, шёл, тупо и восхищенно глядя на синие волны. Тогда и почуяло сердце беду. Оглядываясь по сторонам, беспомощно внимала женщина всем обстоятельствам своего последнего дня.
Люди не смотрели друг на друга. Они видели только Его, Велико озеро, энергией своей способное предотвратить уход в обитель Духа или столкнуть туда неожиданно. Завороженные, они благодарили себя за проделанный путь, ибо казалось им, что они прикоснулись к святому. Воин, желавший быть сильным мужчиной, называвший себя таковым, за-хлёбываясь величием мысли, создавшей мощь и насыщенную многогранность сотворённого, пронзённый прозрением, содрогаясь, рыдал, и влажный поток воздуха, не имеющий определенного направления, размазывал солёную воду по крепким щекам.
Слёзы текли из глаз, ранее никогда их не видевших, сердца чувствовали любовь, ранее никогда не изведанную, тела подчинялись силе, о которой мозг не имел информации. Женщины, мужья не пошли за которыми, первыми стряхнули с себя власть Великого озера. Озираясь, на ровном плато они замечали фигуры усталых путников, казалось, достигших цели: кто-то сидел, уставившись в даль, кто-то лежал, глядя в небо, кто-то брёл, не пытаясь побороть оцепенение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117