И ведь оказался прав, старый козел! Но немножечко ошибся в сроках. Всего на каких-то шестьдесят лет.— Он не был старым козлом, — поправил Мюйр. — В тридцать девятом году ему был тридцать один год. На четыре года меньше, чем сейчас вам.— Да? В самом деле. Тогда понятно, почему он ошибся. Молодости свойственно торопить будущее. Но все равно я начинаю его уважать.Томас вновь занырнул в историю и тут же вынырнул, как ошпаренный.— Вы только посмотрите! — завопил он, размахивая одной из купчих. — Это же Вяйке-Ыйсмяэ!— Совершенно верно, — кивнул Мюйр. — Таллинские «Черемушки». Они построены на вашей земле.— Нет, они построены при советской власти, — со вздохом напомнил Томас. — Как телецентр, как санатории на побережье. И как все остальное. В том числе и дом президента.— Но земля принадлежит вам. Вы вправе потребовать выкупить ее. Или назначить арендную плату.Томас бережно собрал купчие, перевязал их шпагатом, свернул опись и аккуратно уложил в кейс.— Это бесценные бумаги, господин Мюйр. Отнесите их в исторический музей, — посоветовал он. — Их место там, в Большой Гильдии. Под стеклом на стендах.— Да, до недавнего времени эти бумаги имели только историческую ценность, — подтвердил Мюйр. — Но после того как был принят закон о реституции, они обрели вполне реальную цену. Сейчас они стоят от тридцати до пятидесяти миллионов долларов. Но не исключено, что и сто. Это зависит от конъюнктуры. Вас это по-прежнему не колышет?Внук национального героя Эстонии взъерошил волосы, поскреб в затылке и впал в ступор. Благоприобретенная осторожность боролась в нем с верой в удачу, в счастливую свою звезду. Но звезда была слишком яркой, а удача слишком большой. Так не бывает. Или бывает? Или не бывает? Или все же бывает?Рита Лоо была права: его не обували, его уже давно обули. Но гораздо раньше, чем он согласился встретиться с Матти Мюйром. Он думал, что у него есть выбор. А я почему-то был уверен, что никакого выбора у него нет.Старый паук, он же король пик и он же отставной генерал-майор КГБ господин Матти Мюйр сидел в слишком глубоком для него кресле, положив на кожаные подлокотники маленькие сухие руки, наигрывал пальцами на коже какой-то одному ему слышный марш и с интересом наблюдал, как вяло дергается в его паутине муха по имени Томас Ребане. Он не спешил. Куда ему было спешить? Он знал, что добыча от него не уйдет.— Сколько? — спросила Рита, прерывая затянувшееся молчание.— Это уже деловой разговор, — одобрил Мюйр. — За купчие — ну, скажем, пятьдесят тысяч долларов. Для начала, на первом этапе.— Для начала? Это подразумевает какое-то продолжение. А на втором этапе?— Пятьдесят процентов, госпожа Лоо.— От чего?— От всего. От стоимости недвижимости. От аренды за землю. От всего.— Пятьдесят процентов?! — изумился Томас, выведенный из ступора такой наглостью. — Это же пятнадцать миллионов от тридцати! Двадцать пять от пятидесяти!— Или пятьдесят от ста, — подтвердил Мюйр.— Вы считаете это справедливым? — загорячился Томас. — Мой дедуля за эти бабки ночами не спал! Думал о солдатиках, которые едят гнилое мясо, и плакал! Мучился угрызениями совести! Он за них кровь проливал на фронтах Великой Отечественной войны! Хоть и с другой стороны. Вы грабите национального героя Эстонии! Это непатриотично, господин Мюйр!— Во всем нужна мера, дорогой Томас. Чрезмерный патриотизм — это национализм.Рита Лоо вернула разговор в деловое русло:— Если мы заплатим вам пятьдесят тысяч долларов за купчие, с какой стати нам отдавать что-то еще?— Да! Целую половину! — горячо поддержал Томас.— Очень хороший вопрос, — похвалил Мюйр. — Значит ли это, что вы готовы купить у меня эти бумаги?— Может быть, — подумав, известил Томас.— Ты спятил! — прокомментировала Рита.— Нет, — возразил он. — Я думаю о будущем. Что в жизни самое неприятное, кроме похмелья? Сожаления о возможностях, которые ты упустил. Я не хочу лежать ночью в постели и грызть ногти. Это негигиенично. Поэтому я не спятил.— Господин Мюйр, у нас нет таких денег, — объяснила Рита. — Мой вопрос был чисто теоретический.— Но я на него отвечу. Ответ такой: потому что без меня вы не получите ничего. Чтобы у вас на этот счет не оставалось сомнений...Он вынул из бокового кармана кейса какую-то бумагу и подал Томасу, как бы приглашая его занять более активную жизненную позицию:— Ознакомьтесь с этим документом.Томас пробежал глазами текст и молча передал бумагу Рите. Она тоже прочитала и бросила ее на стол. Поскольку я был уже посвящен во все эти дела, то счел для себя возможным тоже ознакомиться с документом. Он играл, как я понял, роль козырного туза.Туза пик.Это и был туз пик.Это была ксерокопия завещания. Бумага не гербовая, самая обычная, очень старая, с обветшавшими углами, отчетливо видными на оттиске. Прыгающий машинописный текст. Текст русский. Место и время составления завещания тщательно затушеваны черным фломастером. Сначала с завещания сняли ксерокопию, а потом затушевали текст."Я, гр. Ребане Альфонс, 1908 года рождения, находясь в здравом уме и ясной памяти, действуя добровольно, настоящим завещанием завещаю все принадлежащее мне имущество гр. (фамилия зачеркнута).Настоящее завещание составлено и подписано в двух экземплярах, из которых один выдается на руки завещателю Ребане Альфонсу, а второй хранится в делах нотариуса по адресу (адрес зачеркнут).Завещание подписано гр. Ребане Альфонсом в моем присутствии после прочтения текста вслух. Личность завещателя установлена, дееспособность проверена".Фамилия нотариуса и все его реквизиты были тщательно вымараны. Даже на круглой гербовой печати был замазан адрес нотариальной конторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119