— Это моя фирменная настойка.Но Томас проявил твердость.— Господин Мюйр, сначала дело. — Он выложил на стол пакет с долларами и развернул оберточную бумагу: — Ваши бабки. Ровно пятьдесят штук.— Что ж, дело так дело.Мюйр извлек из книжного шкафа серый кейс и раскрыл перед Томасом:— Ваши купчие.В кейсе действительно лежали три пачки гербовых бумаг, перевязанных шпагатом.Что-то не сходилось. Я был уверен, что Мюйр оставил купчие в банке. А снова съездить за ними он не мог, потому что к тому времени, когда он вернулся домой после прогулки по Тоомпарку, банк уже был закрыт.— Вы спрашиваете себя, юноша, что я оставил в банке? — с суховатой усмешкой поинтересовался Мюйр. — Нечто гораздо более ценное, чем эти бумаги. Догадались?— Подлинник завещания, — сказал я.— Совершенно верно. Мы присутствуем при событии в некотором роде историческом. Прошлое соединяется с настоящим. Наследство Альфонса Ребане соединяется с его наследником. Но ключик от будущего держу в своих руках я. Проверили, друг мой?— Да, — кивнул Томас. — Все в порядке.— Тогда давайте посмотрим на ваши деньги.Мюйр не ограничился, как Томас, проверкой купюр только из одной пачки. Он вскрыл банковскую бандероль на всех, из каждой выбрал по несколько банкнот и внимательно их изучил.— Я вам расскажу, как определить подлинность баксов, — предложил свои услуги Томас. — Есть двенадцать признаков...— Не трудитесь, — прервал его Мюйр.Закончив проверку, он внимательно взглянул на Томаса.— Вы уверены, что здесь пятьдесят тысяч?Томас смутился.— Извините, господин Мюйр. Я не хочу вас обманывать. Да, здесь только сорок девять. Понимаете, у меня был долг. Важный. Человеку, который... Страшный человек, господин Мюйр. Просто страшный. Да вот Сергей видел его. Скажи, Серж! — обратился он ко мне. — Ты же его видел! Такой толстый!— Видел, — подтвердил я, хотя толстый администратор из гей-клуба не показался мне страшным. И что-то я не заметил, чтобы Томас его боялся. Но я решил обойтись без этого уточнения, чтобы не портить Томасу игру, которую он вел в каких-то своих, не понятных мне целях.— И я... в общем, я заехал и отдал ему штуку из ваших денег. Господин Мюйр, это всего два процента! Неужели не прогнетесь на такой мизер?— Ладно, уговорили, — кивнул Мюйр. — Прогнусь.— Спасибо, господин Мюйр, большое спасибо, — горячо поблагодарил Томас. — А все остальные — вот. Проверяйте, господин Мюйр.— Поверю.— Нет-нет, считайте! — настаивал Томас. — Давайте вместе считать!— Я же сказал, что верю, — повторил Мюйр.— Как хотите, — согласился Томас. Он аккуратно завернул деньги и посоветовал: — Спрячьте их подальше. Это большие бабки, господин Мюйр. Они требуют уважения.— Я потом уберу.— Лучше сразу. Я положу их вот сюда, на книги.Томас встал, чтобы подойти к книжному шкафу, но Мюйр не без раздражения проговорил:— Оставьте! Положите на стол и пусть лежат.— Как скажете.Томас вернул сверток на стол и начал перекладывать купчие в черный полиэтиленовый пакет.— Можете взять вместе с кейсом, — разрешил Мюйр.— Мне неудобно, — засмущался Томас. — Это дорогой кейс.— По сравнению с купчими он не дороже вашей оберточной бумаги.— Вы очень добры, господин Мюйр. — Томас вернул купчие в кейс. — И что мне теперь делать с этими бумагами?— Вам скажут. Вам все объяснит господин Юрген Янсен. Дам только один совет. Эти бумаги не имеют никакой ценности без вас. А вы — без них.— Что вы этим хотите сказать? — встревожился Томас.— Не отдавайте их никому. Эти документы уникальны. Они существуют в единственном экземпляре. В гостинице есть сейф. Держите их там. А еще лучше — абонируйте ячейку в банке. И главное — не давайте никому доверенности на них. Ваша подпись на этой доверенности будет означать для вас смертный приговор.— Вы меня пугаете, господин Мюйр.— Нет. Предупреждаю.— Спасибо за предупреждение. Я запомню ваши слова. И все-таки вы меня напугали. Да, напугали, — повторил Томас. — Мне, наверное, не нужно связываться с этим делом. Как ты считаешь? — обратился он ко мне.— Это решать тебе.Томас глубоко задумался и заключил:— Да, не нужно. Господин Мюйр, я погорячился. Вот ваши бумаги. Я забираю бабки, и ну их в баню, все эти дела. Если человек к тридцати пяти годам не научился делать большие бабки, нечего и дергаться. Значит, Им не дано. Есть люди, которым дано, а есть, которым не дано. К сожалению, я из тех, кому не дано.Говоря это, он положил кейс на стол и начал заталкивать в черный полиэтиленовый пакет сверток с долларами. От волнения даже уронил его на пол и кинулся поднимать, путаясь в полах плаща.— Успокойтесь! Сядьте и успокойтесь! — прикрикнул Мюйр и отобрал у Томаса пакет с деньгами. — Что это за истерики? Не понимаю, что вас так взволновало. Вы же ничем не рискуете.— Как это ничем? — возмутился Томас. — А моя жизнь?— Ей ничто не грозит, если не будете делать глупостей.— А пятьдесят штук? То есть сорок девять?— А вы как хотели, молодой человек? Не рисковать ничем, а иметь все?— Если сказать честно, это было бы лучше всего, — подтвердил Томас.— Ваше право. У меня есть другой покупатель на эти документы. Час назад меня посетил господин Юрген Янсен. Он готов заплатить за них гораздо большую сумму.— Нет-нет! — запротестовал Томас. — У нас с вами был договор. А договор дороже денег!— Поэтому я и отклонил предложение господина Янсена.— Ладно, рискну, — сказал Томас. — Извините меня, господин Мюйр. Это была минутная слабость.Он защелкнул замки кейса и поставил его на пол рядом со своим стулом как бы в знак того, что решение принято и обратного пути нет.— Так-то лучше, — одобрил Мюйр. — Будьте достойны своего деда, Томас Ребане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119