— И пришлось поуродоваться, пока перетаскали тол к танкам, — добавил Муха. — До чертовой матери они его наготовили.— А насчет трупов можешь не беспокоиться, — заверил меня Артист. — Все кадры сидели в штабном блиндаже. А рядом с ним ничего не взрывалось.— Это, конечно, утешает, — сказал я. — Но я тебя спросил не о том, каким образом вы замкнули взрывную цепь. Я тебя спросил совсем о другом.— Понимаю. Я просто реализовал сценарий. Все точно по тексту. Получив приказ из ставки фюрера, доблестные эстонские патриоты отступили. А перед этим взорвали свои позиции. Вместе с боевой техникой. Чтобы она не досталась врагу.— С какой техникой?— Со всей. Четыре «тигра». И с десяток крупповских пушек.— Артист, твою мать! — сказал я. — Ты хоть понимаешь, что натворил?— А что я натворил?— Это теракт! И вмешательство в дела суверенного государства!— Ничего подобного, — возразил он. — Я лишь слегка подкорректировал творческий процесс. Денег на новую технику у них нет. И даже за эту расплатиться не смогут. И значит — кина не будет.— Почему ты это сделал? — удивленно спросил Томас Ребане.— Сценарий мне не понравился. Характеры схематичны, а диалоги написаны газетным языком.Томас взглянул на меня:— Он шутит?— Да, шучу, — резко сказал Артист. — Но могу и без шуток. По этому сценарию отца моего героя сослали в Сибирь или расстреляли. Моего отца никуда не ссылали. Но его брат, две тетки и мой дед с бабкой — все они лежат в Бабьем Яру. Объясняю специально для тебя, наследник героя. Бабий Яр — это овраг в Киеве, между Лукьяновкой и Сырцом. В сорок первом году фашисты расстреляли там семьдесят тысяч евреев. Среди них были и все мои предки. Мне до феньки, кто их расстреливал: СС или просто зондеркоманды. И были ли среди них эстонцы — это мне тоже до феньки. Фашисты не имеют национальности. Теперь понятно, почему мне не понравился этот сценарий? И закончим на этом.Шоссе выскочило из перелеска и тянулось вдоль железнодорожной ветки. Впереди показалась платформа пригородной электрички.— Высадите меня здесь, а сами уезжайте, — сказал Томас Ребане без особой уверенности в голосе.— Хочешь вернуться на «губу»? — спросил я.— Нет, я не хочу. Но вам нужно делать ноги. Очень быстро. Если вас прихватят, у вас будут большие проблемы.— Если мы тебя высадим, нас прихватят гораздо быстрей, — резонно заметил Муха. — Сначала отловят тебя. Ты в своем сюртуке — как жираф. Кто тебя раз увидит — надолго запомнит. Ты им все выложишь: и где мы, и на какой тачке. После этого отловить нас — раз плюнуть.— Почему я им все выложу? — оскорбился Томас.— Потому что ты не Зоя Космодемьянская.— Это такая партизанка? — припомнил он. — С гордо поднятой головой?— Она самая, — подтвердил Муха.— Да, я не Зоя Космодемьянская, — самокритично признал Томас.— Поэтому сиди и не рыпайся.— Из-за меня у вас будут дополнительные неприятности, — счел своим гражданским долгом предупредить он.— Одной больше, одной меньше — без разницы, — усмехнулся Артист.— И ты должен нам кое о чем рассказать, — напомнил я. — Ты нас заинтриговал.— Тогда купите мне водки, — потребовал Томас.— Совсем обалдел малый! — изумился Муха. — Кто же пьет водку в пять утра?— Я! — твердо сказал Томас. — Вон там, рядом со станцией, ночной универсам. Там продают все. И водку тоже. Иначе я с вами не поеду. И ничего не расскажу.— Тормозни, — кивнул я Артисту. — Муха, сгоняй. Ты у нас единственный, кто нормально одет.— Что будем брать? — деловито спросил Муха, словно всю жизнь только и занимался тем, что бегал за водкой.— Все равно, — сказал Томас. — Только много!Через двадцать минут Муха вернулся в машину. В руках у него был полиэтиленовый пакет с побрякивающими бутылками. Не успел Артист тронуться с места, как Томас извлек из пакета бутылку и начал зубами выдергивать пластмассовую пробку.— Стой! — заорал Муха. — Это же бензин!— Какой бензин? — опешил Томас.— Чистый. Авиационный.— Зачем ты купил бензин? — обиделся Томас. — Я просил купить водку, а ты купил бензин!— Штаны почистить, вот зачем, — объяснил Муха. — Водка — в другой бутылке. Ну, кадр!Но Томас уже не обращал ни на кого внимания. Отвинтив пробку какой-то водяры с эстонской этикеткой, он припал к горлу и сделал несколько хороших глотков. Потом промакнул губы рукавом, понюхал мятую гвоздику, торчавшую в петлице его сюртука, аккуратно завинтил пробку и сообщил:— Вот теперь тип-топ. Ты спросил, кто пьет водку утром, — обратился он к Мухе. — Водку хорошо пить в любое время. Вечером — чтобы вечер был веселый. Днем — чтобы день был хороший. Ночью — чтобы ночь была не очень длинной. Но лучше всего водку пить утром. У вас, у русских, есть хорошая поговорка: «С утра выпил — весь день человек свободный». Теперь я свободный. — И он с удовольствием закурил.— Пора валить из этого независимого государства, — сказал Артист. — Не нравится мне Эстония. Маленькая, но злая. Как злобная собачонка.— Ты не имеешь права так говорить, — запротестовал Томас. — Страна не может быть злой. Такой ее делают люди.— А я про что? — отозвался Артист. — Проскочим через Нарву, — решил он и прибавил газу.— Нет, — возразил Томас. — Через Нарву нельзя. Там перехватят.— Тогда через Псковскую область, через погранпереход «Куницына гора».— Нельзя, — повторил Томас.— Ладно, через Латвию — через Валгу.— И через Валгу нельзя. Вообще через границы нельзя. Все они будут перекрыты.— Ерунда, — отмахнулся Артист. — Пока они нас вычислят, пройдет время. Не сразу же они кинутся нас ловить.— Они будут ловить не вас, — сказал Томас.Он помолчал и со вздохом добавил:— Они будут ловить меня. VII Мы поначалу не придали значения словам Томаса и с таллинского шоссе свернули на трассу, которая должна была вывести нас самым коротким путем к Нарве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119