- Ну, хорошо, - сказал полковник. - Мадлен и Кордильеры для меня
новость, но очень может быть, что они знают о них. Теперь изложите мне,
пожалуйста, более обстоятельно ваши подозрения.
- Я подозреваю, что эта женщина - Мадлен, что он влюбился в нее и
пообещал выведать у меня местонахождение тайника. Я подозреваю, что это по
ее настоянию он выжимает из меня информацию. Допускаю смягчающие вину
обстоятельства: она могла наговорить ему, что мне ничего не грозит, что,
получив свои сокровища, они оставят меня в покое. Кордильеры помогут нам
определить, кому он передал информацию - ей или Интерполу. Поэтому я и
прошу вас узнать...
- Понятно, - прервал меня полковник. - Я понимаю, что для вас все это
тяжело и в личном плане. Разубеждать вас не стану, будущее покажет. А
теперь объясните, откуда такая уверенность, что они обязательно должны
убить вас?
- Я собственными ушами слышала, как они это обсуждали, - неохотно
объясняла я. - Правда, был еще вариант сохранить мне жизнь при условии
полной изоляции, но думаю, что последние события заставили их отказаться
от этого варианта. Сейчас они живут как на вулкане. Они знают, что я
многое знаю, но я знаю больше, чем они думают. Пока я ничего никому не
говорю по очень простой причине: если я расскажу об этом какому-нибудь
неподходящему лицу и они узнают, то сумеют предпринять соответствующие
меры и их опять не поймают. И так будет тянуться до бесконечности.
Сделайте что-нибудь.
- Видите ли, - с некоторым замешательством пояснил полковник, - по
правде говоря, это дело не в нашей компетенции. Мы с ними никак не
связаны, на нашей территории не совершено никакого преступления...
- А, понимаю, - прервала я. - Вы должны подождать, пока меня
пристукнут?
- Ну, не надо преувеличивать. Надеюсь, что до этого не дойдет. Мы не
можем сами ничего предпринимать, я свяжусь с Интерполом. Очень может быть,
что ваши сведения чрезвычайно важны. А пока спокойно идите домой и
поговорите с тем человеком. Мы проверим, кто он, и примем меры.
- Но позвонить-то вы хотя бы можете? Иначе я и разговаривать с ним не
буду.
- Хорошо, вам позвонят около восьми...
- Минутку, - прервала я. - Пусть скажут пароль, чтобы я поверила.
- Какой пароль? - глаза полковника опять весело блеснули.
- Все равно какой. Лучше всего цифры, я уже привыкла к цифрам.
Например: двадцать четыре восемнадцать.
- Хорошо, пусть будет двадцать четыре восемнадцать. Думаю, что это
излишне, хотя, возможно, на вашем месте я тоже стал бы подозрительным. И
не волнуйтесь, все будет в порядке.
Я еле успела вернуться домой к приходу своего гостя. Интересно
все-таки, кто он и чем все это закончится. Нервничала я ужасно. Беседа с
полковником, с одной стороны, немного успокоила меня, а с другой - вселила
новые опасения. Если Дьявол был связан с милицией, значит, он обманывал
обе стороны - меня и милицию, - рассчитывая на отсутствие контакта между
нами, и тогда не удивительно, что они меня не вызывали, будучи уверены,
что получают полную информацию.
Не исключено, что меня они считают просто истеричкой.
Ну и пусть считают. Плевать мне на общественное мнение! Я уперлась
всеми четырьмя лапами и твердо буду стоять на своем, а они пусть думают,
что хотят.
Гость оказался элегантным и почтенным на вид. Единственное, что мне в
нем не понравилось, это золотой зуб, который поблескивал, когда гость
улыбался. Правда, зуб не передний, но все равно достаточно заметный.
Дьявол по собственной инициативе занялся приготовлением кофе, а мы
приступили к беседе. Гость владел французским и немецким.
- Я в восторге, - повторил он в восемьдесят пятый раз, сверкнув
драгоценным металлом, и приступил к делу. - Мы располагаем довольно
обширной информацией, - начал он, - но по-прежнему самое главное известно
лишь вам. Когда мы получим от вас и эти сведения, мы сможем наконец
полностью покончить с этим делом. Видите ли, вся загвоздка в том, что
задержанные ни в чем во признаются и не называют тех, кто еще находится на
свободе. И все потому, что рассчитывают на сокровище. Это их козырь. Лишив
их этого козыря, мы выбьем у них почву из-под ног. Одно дело - годы
тюрьмы, если в перспективе миллионы, и совсем другое, когда на получение
этих миллионов не останется надежды. Тут они наверняка заговорят,
рассчитывая на более мягкое наказание.
Ну что ж, все это звучало логично, да и сам гость не выглядел
нахалом, и я склонна была продолжить беседу, но ее прервал Дьявол.
- Извини, пожалуйста, но я не могу найти сахар, - сказал он, ставя на
столик кофе.
Меня это удивило, так как с утра сахарница была полна сахару.
Пришлось отправиться на кухню. Действительно, сахарница оказалась пустой,
и я не сразу нашла пакет с сахаром, засунутый вглубь шкафчика. Странно,
куда мог подеваться сахар, ведь детей нет дома. Насыпав сахар, я вернулась
с ним в комнату в тот момент, когда гость говорил по-немецки:
- Вы представляете, что значит для них инвентарь? Если мы одним махом
конфискуем все их игорные столики, все рулетки - от такого удара не
оправиться.
Очень правильно он рассуждал. Сейчас наверняка последуют вопросы об
адресах притонов и игорных домов на Ближнем Востоке. Я взяла свою сумку и
вынула из нее календарик Дома книги, в котором у меня все эти адреса были
записаны.
Меж тем представитель Интерпола продолжал:
- Это означало бы полное банкротство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101