Камень пошевелился. Отерев пот со лба, я стукнула еще раз, потом
вставила каблук в щель пониже и опять стукнула. Наконец, камень можно было
раскачать уже просто рукой. Ухватившись крепче, я дернула изо всех сил, и
камень вывалился.
Путь к свободе предстал передо мной в образе отверстия в стене
размерами тридцать сантиметров на десять. Взглянув на часы, я увидела, что
на этот камень у меня ушло три с половиной часа. При таких темпах мне
понадобится от двухсот до трехсот лет... Я, наверное, пала бы духом, если
бы не уверила себя, что лиха беда начало.
Доев хлеб, с наслаждением выкурила сигарету и вновь принялась за
работу. Когда поздней ночью я легла спать на своем омерзительном ложе, у
стены в углу уже лежало шесть выковырянных камней.
Полученный таким путем строительный материал, очень неплохо
обработанный, позволял мне немного усовершенствовать свое ложе. Мягче оно
не стало, но теперь было значительно суше. У меня даже появилась надежда
избежать воспаления легких и ревматизма... Как я и надеялась, с каждым
вынутым камнем работать становилось легче.
Крик сторожа застал меня за работой. Я не ответила, так как была
занята обработкой одного из самых больших камней. Встревоженный страж
завопил еще громче:
- Эй, ты-ы-ы! Почему не отвечаешь? Где ты там?
- А ты что, не видишь? - спросила я, не прекращая работы.
- Ясно, что не вижу! - отозвался он с заметной радостью. - У тебя там
темно, как в могиле.
- Так надень очки! - посоветовала я и поинтересовалась: - Как
здоровье?
- Чье здоровье?
- Твое, разумеется. Живот не болит?
- А почему он должен болеть?
- А потому, что каждый день ты наваливаешься им на эту дыру и орешь
изо всех сил.
- А откуда ты знаешь, что я лежу на живете?
- А что, ты висишь вниз головой?
Похрюкиванье и новый вопль:
- Угадала, я и впрямь лежу на животе. Эй, послушай! Ты должна что-то
сказать.
Теперь удивилась я:
- Что я должна сказать?
- Ну, шефу! Ты ему должна что-то сказать, так ведь? И будешь тут
сидеть, пока не скажешь, так ведь?
- Все правильно! А что?
- Дура ты! Ведь тебя выпустят, как только скажешь. Почему не
говоришь?
- Потому что мне вовсе не хочется отсюда выходить. Мне тут нравится.
А почему ты мне еду спускаешь сверху, а не передаешь через дверь?
- Одному человеку этой двери не открыть. Ты что, не видела разве?
Всегда отсюда спускали тем, кто сидел внизу. Ну, хватят болтать, забирай
еду и возврати кувшин.
- Подождешь, не горит...
Прервав работу, я опорожнила корзинку и положила туда пустой кувшин.
Мне пришло в голову, что он сможет мне пригодиться. Придется соврать, что
разбился. Но это немного позже, дня через два-три, а пока надо завязать
дружбу со сторожем.
- Эй, есть ли у тебя семья? - поинтересовалась я.
- Какая семья?
- Не знаешь, какая бывает семья? Жена, дети...
- Ты что, нет, конечно! Зачем мне это?
- А сколько тебе лет?
- Семьдесят восемь! - с явной гордостью провыл он. - Послушай, если
тебе что надо от шефа, говори скорее, а то завтра ею не будет.
- Хочу ананасный компот! А ему передай мое пожелание опаршиветь.
Как видно, он получил четкое указание немедленно передавать все, что
я ни скажу, так как поспешно удалился, не кончив разговора. Я вернулась к
работе.
Не так уж трудно было вытаскивать из стены небольшие плоские камня.
Время от времени приходилось прибегать к каблукам. Значительно труднее
было извлекать крупные камни, но зато нагляднее были тогда результаты
труда. Одним камнем, длинным я плоским, я стала пользоваться, как рычагом.
Со временем у меня находилось достаточно орудий труда, так что уже не было
нужды больше пользоваться туфлями.
Выемка в стене была уже порядочной - метр на метр, на высоте двадцати
сантиметров от пола. Я понимала, что вырыть такой широкий подкоп мне не
под силу, придется его сузить. И еще надо решить проблему транспортировки
вынутых камней в камеру и размещения их в ней. Лучшим вариантом будет - и
это решение доставило мне искреннее удовлетворение - сваливать их под
дверью, тем самым исключая в будущем всякую возможность открыть ее.
Когда истекали следующие сутки, путь к свободе исчислялся в тридцать
сантиметров в глубь стены. Есть мне хотелось после этой каторжной работы
жутко, рук я не чувствовала, поясница разламывалась, ноги затекли от
сидения на корточках. Только крючок держался молодцом. В ожидании сторожа
с едой я утешала себя мыслью, что голодная диета очень полезна для больной
печени, и вязала из акрила сеть, с помощью которой намеревалась
выволакивать камни из прорытого мною коридора. Я ни минуты не сомневалась,
что небольшая ниша скоро превратится в длинный коридор, и, честно говоря,
была в прекрасном настроении.
Наверху послышался скрежет, и из дыры раздался хриплый вой:
- Эй, ты! Жива?
- Не смей больше так обращаться ко мне! - обиженно прокричала я в
ответ - А то отвечать не буду!
- Тогда не получишь еду!
- Ну что ж, умру с голоду, я тебе попадет от шефа!
В хриплом голосе послышался живой интерес:
- А как надо обращаться к тебе?
- Обращайся ко мне "Ваше преосвященство"! Я тебе не кто-нибудь, моя
прабабка даже была знакома с одной графиней!
В дыре радостно захрюкали:
- Ладно, согласен! Шеф велел спросить, как ты себя чувствуешь?
- Передай ему - как молодая луковка весной!
- Ананаса не получишь! Велел сказать, что ничего не получишь. Только
хлеб и воду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101