Он поморщился, в его глазах отражалось растущее отвращение.
- Так я и думал, что ты морочишь нас с этим немецким. Какие все-таки
идиоты мои подчиненные! А так, говоря по-честному, какого языка ты и
вправду не знаешь?
- Датского, - с искренним удовлетворением сообщила я. - И уверена,
что никогда в жизни мне его не выучить. А теперь, мой дорогой, если ты
немедленно не дашь мне есть, я отказываюсь продолжать разговор. И плевать
мне на тебя, да и на себя тоже. Ничего ты из меня не выжмешь, потому что
жизнью я не дорожу. Можешь убить меня хоть сию минуту, и не морочь мне
больше голову.
Мое лицо, как видно, явственно отражало бушевавшие во мне злость и
упрямство, потому что, взглянув на меня внимательно, он удовлетворенно
улыбнулся и нажал на какую-то кнопку. Раздался негромкий звонок.
- Обед для дамы, - произнес он куда-то в пространство, и через минуту
из стены выехал накрытый стол.
Голодная и злая, смотрела я на расставленные яства, а он с иронией
наблюдал за мной. В тот момент, когда я потянулась к тарелке, он отодвинул
от меня стол.
Застыв, я вопросительно взглянула на него.
- О, пардон, - произнес он с издевкой.
Я успокоилась, взяла в руку вилку, и в этот момент стол опять
отъехал.
Отнимать кость у голодной собаки - что может быть отвратительнее? Я
перестала владеть собой. Хладнокровно, сознательно я дала выход слепой
ярости.
Ему удалось уклониться от моей вилки, но больше он ничего не успел
предпринять. К сожалению, он сидел слишком далеко от меня, поэтому я не
могла разбить все блюда непосредственно об его голову, но все их
содержимое полетело прямо в него. Без единого звука крушила я все, что
было в пределах досягаемости, стараясь по возможности как можно больше
предметов бросить в противника. Он и не пытался остановить меня, видимо
понимая, что с таким же успехом можно останавливать разогнавшийся паровоз.
Он даже не встал с кресла и лишь пытался защитить себя подносом, как
щитом. В заключение я налила себе в стакан воды из сифона, а сифон изо
всех сил грохнула о мраморный горшок с кактусом. Этот заключительный
аккорд вполне удовлетворил меня, я отпила немного воды, а остальную
выплеснула в него, повторив "за твое здоровье".
Всю эту бурю он выдержал как-то удивительно хладнокровно, спокойно
вытащил из кармана платок, вытер лицо, стряхнул с костюма остатки пищи и
опять нажал на кнопку.
- Второй обед для дамы, - произнес он в пространство. - И пусть здесь
уберут.
Потом обратился ко мне:
- Что-то в этом роде я как раз и ожидал от тебя. Очень мило с твоей
стороны, что ты не обманула моих надежд.
- Взаимно, - холодно ответствовала я.
Затем мы минут десять сидели, молча наблюдая за тем, как в комнате
наводили порядок. Стол с обедом был подан второй раз, и я принялась за
еду, полная решимости убить его, если он опять начнет выкидывать фокусы.
Он продолжал молчать, глядя мне в рот, что меня очень раздражало.
Когда я уже кончала есть, он сказал:
- Ешь вволю. Возможно, это последний обед в твоей жизни, во всяком
случае такой обед...
Я пожала плечами, не удостаивая его ответом и пытаясь разгадать его
планы. Слова этой скотины источали яд, и даже было странно, что они не
прожигали насквозь ковер на полу.
Тем же самым безличным манером был подан кофе, и мы продолжили нашу
беседу. Настроение мое значительно улучшилось после того, как я поела. Я
даже потребовала, чтобы он объяснил, как им удалось меня поймать. Он
охотно удовлетворял мое любопытство. Видно, ему доставляла удовольствие
сама мысль о том, что они меня все-таки нашли.
- Даже я не предполагал, что тебя черти понесли в океан, - заявил он,
предварительно описав все, что делалось в резиденции после моего
исчезновения. - Я догадывался, конечно, что твоя боязнь воды была
притворной, но чтоб ты решилась на это... И только тот корабль, который ты
пыталась таранить...
Я вспомнила ту мерзкую громадину, которая встала на моем пути через
океан. В числе пассажиров на том судне плыл какой-то кретин-журналист. В
восторге от сенсации, он продиктовал в редакцию газеты статью о нападении
яхты "Морская звезда" на ни в чем не повинный пассажирский теплоход. На
следующий день в газетах появились снимки: я приветливо махала рукой с
кормы яхты. Всеми подчеркивалось одно обстоятельство: отсутствие на яхте
государственного флага. Через два дня люди шефа добрались до парня,
содравшего с меня триста долларов за бензин. На следующий день меня
обнаружили уже за Канарскими островами.
- Мы не рискнули напасть на тебя в море. Ты могла бы утонуть, что
было бы преждевременно, - продолжал шеф свой рассказ. - Впрочем, в мире не
нашлось бы корабля, который смог бы догнать эту яхту. Мы стали ждать тебя
на побережье, ведь где-нибудь тебе пришлось бы пристать. Наши вертолеты
держали под наблюдением и сушу, и море. Мы решили, что потопим яхту лишь в
том случае, если ты поплывешь в Копенгаген, а это было маловероятно, так
как ты, должно быть, представляла, как трудно тебе будет пройти Ла-Манш.
Конечно, ты могла бы исчезнуть сразу после высадки, и это очень осложнило
бы наши поиски, но ты была столь любезна, что дождалась моего человека.
Очень мило с твоей стороны.
- Чтоб вам лопнуть, - от всего сердца пожелала я и закурила. -
Полиция меня не ищет?
- Ищет, конечно, - равнодушно ответил он. - Но ты сама понимаешь,
насколько наше положение было выигрышнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101