И он представил мне наиболее вероятное объяснение. Он сказал, что все, что вы знаете, стало вам известно во время исповеди. В этом есть хоть капля истины?— Поверьте мне, господин инспектор, если бы я мог, я охотно помог бы вам.— Но вы ведь отказываетесь?— Увы, да.Миллер взглянул на часы.— Так, ладно, господин кюре. У меня назначена встреча через двадцать минут, и я хотел бы, чтобы вы поехали со мной. Никаких угроз, никакого принуждения, это просто просьба.— Понимаю... Могу я поинтересоваться, куда мы поедем?— На вскрытие тела Яноша Краско, в морг.— Ясно... Скажите, инспектор, вы что, бросаете мне вызов?— Но ведь это же касается вас, господин кюре.Отец Да Коста поднялся и внезапно почувствовал усталость. Его воля к сопротивлению заметно ослабла. Ему уже порядочно надоело это грязное дело. Странно, но в этот момент органная музыка, глухо доносившаяся из церкви, была единственным, что он отчетливо ощущал.— У меня еще вечерняя служба, да обед в приюте, инспектор, так что я не смогу долго отсутствовать.— Это займет час, не больше, господин кюре. Обратно вас довезут на машине, но сейчас нам пора ехать.Отец Да Коста открыл дверь ризницы и вошел в церковь впереди других. Он остановился возле алтаря.— Анна? — позвал он.Фэллон прекратил игру, а девушка повернулась к священнику.— Мне надо ехать, дорогая, с инспектором Миллером.— А как же служба?— Я ненадолго. Что касается органа, то может быть мистер Фэллон окажет нам любезность и придет после службы? И тогда бы мы поговорили.— Я к вашим услугам, отец мой, — весело ответил Фэллон.Священник и полицейские прошли вдоль ряда скамей, миновали часовенку святого Мартина, где нашли укрытие Джек Миган и его брат, и выбрались на улицу.Дверь хлопнула на ветру. Воцарилась тишина. Фэллон пробормотал:— Честное слово, у меня такое впечатление, что вы спасли мне жизнь. Думаю, что он что-то заподозрил, этот славный инспектор Миллер.— Но теперь опасность миновала. Особенно после такой блестящей игры. Вы были неподражаемы.Он тихонько рассмеялся.— Может быть, раньше так оно и было, признаюсь без сложной скромности, но это все в прошлом. И главное, что мои руки уже не те, что прежде.— Блестяще, — повторила она. — Другого слова и не подберешь.Она была искренне взволнована и на мгновение забыла о темной стороне личности Фэллона. Продолжая улыбаться, она на ощупь нашла его руки.— И что вы говорите о ваших руках, ведь это же глупость!Она сжала его пальцы, и внезапно улыбка исчезла с ее лица.— Ваши пальцы... — прошептала она. — Что с вами произошло?Он поспешно отдернул руки и посмотрел на кончики своих обезображенных, бесформенных пальцев.— А, это. Одним моим добрым друзьям пришло в голову лишить меня ногтей. У нас вышел спор об одном дельце.Он поднялся и надел свой плащ. Она осталась сидеть, испуганная, затем протянула руку и стала шарить ей в воздухе, стараясь нащупать его плечо. Он помог ей подняться и накинул на плечи пальто.— Я не понимаю, — сказала она.— И дай Бог, чтобы вы никогда не поняли. Пойдемте, я провожу вас.Они вышли через ризницу. Дверь за ними закрылась. Последовал момент тишины, а затем Билли Миган встал.— Господь свидетель! Ну, а теперь-то мы можем смыться отсюда, а?— Ты можешь. Но не я, — возразил Миган. — Давай-ка, догони Фэллона и пристань к нему как банный лист.— Но я думал, что это работа Уорли?— А теперь — это твоя работа. Скажи Уорли, чтобы ждал снаружи.— А ты? — спросил Билли угрюмо.— А я ненадолго останусь здесь, подожду возвращения кюре. Пришло время нам с ним покалякать. Мне нравится здесь. Здесь так мирно, полумрак, свечи мерцают. Это позволяет сосредоточиться.Билли замешкался, словно соображал, что бы еще возразить. Миган рассердился.— Давай же, Господи, Боже мой! Пошевеливайся! Я поговорю с тобой позже.Он поудобнее уселся на скамье, скрестив руки на груди и прикрыв глаза, в то время как Билли выходил через главную дверь, чтобы выполнить его приказ. * * * Дождь на кладбище лил как из ведра. Проходя по аллее к домику священника, Фэллон взял Анну под руку.— Иногда мне кажется, что это никогда не кончится. Вот уже много дней стоит такая погода.— Я знаю.Они подошли к двери. Она открыла ее и задержалась на пороге, Фэллон стоял у крыльца и смотрел на нее.— Для меня все утратило смысл, — сказала она. — Я не понимаю вас, не понимаю того, что произошло сегодня, и вообще ничего... особенно после того, как услышала вашу игру на органе. В этом нет ни капли смысла, никакой логики.Он снисходительно улыбнулся.— Идите скорее домой, мой маленький кролик, вы простудитесь. Будете в безопасности в вашем маленьком мире.— Теперь это невозможно. Как бы я смогла? Ведь вы сделали из меня сообщницу, так ведь? Я могла бы выдать вас, но не сделала этого.Ее слова были худшим из того, что он мог от нее услышать.— Так почему же вы не заговорили?— Я дала слово дяде, разве вы забыли? А мне ни за что на свете не хочется причинить ему зло.Фэллон очень тихо отступил назад, в дождь. Она позвала его с крыльца.— Мистер Фэллон? Вы здесь?Он не ответил. Она еще несколько секунд постояла в нерешительности, затем шагнула в дом и закрыла дверь. Фэллон повернулся и пошел прочь по аллее.Билли смотрел на них из укрытия — огромного мавзолея в викторианском стиле, или, если говорить точно, он смотрел на Анну. Она очень отличалась от всех девушек, которых он знал, к которым привык. Сдержанная, гордая, полная чувства собственного достоинства... а ее тело, несмотря на нерешительную походку, было очень привлекательным. Он был уверен, что за ее внешней холодностью скрывается страстная натура, а слепота девушки еще больше возбуждала его, вызывала в нем извращенное желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55