Он зажег трубку, а Фитцджеральд произнес расстроенным голосом:— Но, шеф, почему? Почему?— Потому что в полиции я усвоил еще кое-что: ничего не принимать за чистую монету.Миллер пошел к своему автомобилю, сел, кивнул шоферу и устроился поудобнее на сиденье. Не успели они выехать на главную улицу, как он погрузился в сон. Глава четвертаяИсповедь Анна Да Коста играла на пианино в гостиной дома, когда вошел хозяин. Она развернулась на своем стульчике и тут же поднялась.— Дядя Майкл! Вы опоздали. Что случилось?Он поцеловал ее и провел в кресло возле окна.— Сейчас расскажу. Утром на кладбище убили человека.Она подняла на него удивленные глаза — прекрасные черные глаза, устремленные в одну точку; на ее лице было выражение недоумения.— Убили? Не понимаю.Он сел рядом и взял ее руки в свои.— Я видел его, Анна. Я был единственным свидетелем.Он встал и принялся ходить взад-вперед по комнате.— Я шел через старую часть кладбища. Помнишь, я водил тебя туда в прошлом месяце?Он в малейших деталях описал случившееся, скорее для себя, чем для нее, потому что ему вдруг стало ясно, что это необходимо сделать.— И он не убил меня, Анна! Вот что наиболее странно. Никак не пойму. В этом нет ни капли здравого смысла.Ее охватила дрожь.— Ах, дядя Майкл, это просто чудо, что вы оказались там!Она протянула к нему руки, и он взял их, испытывая прилив нежности. Он в очередной раз признался себе, что она — единственное существо, которое он любит на этом свете, а это было великим грехом, ибо любовь священника должна распространяться на всех. Но она была единственным ребенком его умершего брата, с пятнадцати лет сирота.Пробило час. Он провел рукой по волосам племянницы.— Мне пора. Я и так опоздал.— Я сделала бутерброды. Они на кухне.— Я их съем, когда вернусь. У меня будет немного времени. К двум за мной заедет инспектор Миллер. Он хочет показать мне фотографии, потому что думает, что я смогу узнать человека, которого я видел. Если он появится раньше меня, предложи ему чаю или еще что-нибудь.Дверь хлопнула. Внезапно все погрузилось в тишину. Она осталась там, где была, сбитая с толку услышанным, неспособная разобраться во всем этом. Она всегда была послушной девочкой и почти ничего не знала о жизни. Детство ее прошло в стенах специализированных школ для слепых. После смерти родителей она попала в консерваторию. А потом дядя Майкл вернулся, и после долгих лет одиночества она снова обрела кого-то, кого смогла полюбить.Но, как всегда, ее мысли возвратились к музыке. Она принялась нащупывать ноты одной из прелюдий Шопена, но безуспешно. Она удивилась, а потом вспомнила, что играла в церкви на органе; вспомнила незнакомца, заговорившего с ней. Она решила, что оставила свои ноты в стопке органных произведений.В прихожей она нашла свой плащ и трость, затем вышла из дома.Дождь пошел с новой силой, когда отец Да Коста торопливо пересек двор и открыл дверцу ризницы. Он надел стихарь, набросил на плечи фиолетовую накидку и направился на исповедь.Он опоздал, но это не имело особого значения. В этот час желающих исповедоваться было немного, разве что несколько служащих из квартала, для которых эта церковь была удобна. Ему случалось в таких случаях ждать без дела в течение положенного часа, и никто не приходил.В церкви было холодно и пахло сыростью, потому что не было способов ее обогреть. Какая-то молодая женщина ставила свечку Пресвятой Деве, и, проходя, священник различил в темноте еще двоих, — они ждали у исповедальни.Он вошел туда, прочитал короткую молитву и устроился на своем месте. Он никак не мог собраться с мыслями, выбитый из колеи случившимся на кладбище.С другой стороны решетки хлопнула дверца, и женщина принялась говорить. Он попытался вернуться к действительности и вникнуть в ее слова. Грех ее был невелик. Обычные проблемы мещан. В основном это касалось незначительных обманов.Следующая была юной девушкой. Вероятно, это она ставила свечку Деве Марии. Она начала нерешительно. Тоже банальная история. Гнев, неблагочестивые мысли, обман. И на мессу она не ходила три месяца.— Это все? — спросил он, когда она замолчала.Естественно, это было не все, и последовало продолжение. Связь с патроном, который был женат.— Сколько времени это длится? — спросил Да Коста.— Вот уже три месяца, отец мой.В течение этого времени она и не посещала мессу.— Этот мужчина был с вами в интимной близости?— Да, отец мой.— Сколько раз?— Дважды или трижды в неделю. В конторе. Когда все уходят.В ее голосе звучали уверенные нотки, она успокоилась. Конечно, такие признания обычны, но в данном случае здесь было нечто другое.— У него есть дети?— Трое, отец мой... Что я могу поделать?— Выход прост. Он напрашивается сам собой. Оставьте эту работу, найдите другую. Изгоните его из своих мыслей.— Не могу.— Почему? — спросил он и прибавил сурово: — Это оттого, что вы испытываете удовольствие?— Да, отец мой, — ответила она просто.— И вы не хотите, чтобы все кончилось?— Я не могу!Она была уверена в себе, слишком уверена, но теперь в ее голосе чувствовалась паника.— Так почему же вы здесь?— Вот уже три месяца я не была на мессе, отец мой.Теперь он понял все. Все было так просто, так по-человечески грустно.— Понимаю, — сказал он. — Несмотря ни на что вы не можете обойтись без Бога.Она тихонько заплакала.— Мы теряем время, отец мой, потому что я не могу обещать, что порву с ним, ведь моя плоть пересилит мой разум, стоит нам встретиться. На все воля Божья. И если бы я дала клятву, я обманула бы Господа, как и вас, а мне этого не хочется.Сколько же на свете людей столь близких к Богу? Отец Да Коста был поражен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55