— Я проведу вас наверх? — сказал он и, широко улыбнувшись, пошел в вестибюль.— Куда это, наверх? — спросил Фэллон.— Мистер Миган распорядился переделать помещения верхних этажей всех трех домов в огромную квартиру для собственного пользования. Это великолепно.Они подошли к маленькому лифту, но когда Руперт открыл дверцу, Фэллон спросил:— Это единственный путь?— Есть еще служебная лестница.— Ну так и пойдем по ней.Радушная улыбка Руперта слегка погасла.— Ну, ну, пойдемте, с мистером Миганом не надо играть в солдатики, мой дорогой. Это расстроит мистера Мигана, а из этого следует, что мне этой ночью здорово попадет, а я, если говорить честно, совершенно не расположен сегодня к этому.— А мне казалось, что ты будешь наслаждаться каждым мгновением этой волшебной ночи, — сказал Фэллон и нанес ему сокрушительный удар между ног.Руперт закричал, упал на колени, а Фэллон достал из кармана свою «чешку». Он убрал глушитель, но от этого оружие отнюдь не стало безопаснее. Руперт побледнел, однако до последнего момента вел себя мужественно.— Он вас просто пригвоздит за это. Никто не смеет перечить мистеру Мигану!Фэллон убрал «чешку» в карман.— Лестница, — процедил Фэллон.— Хорошо, хорошо, на ваш страх и риск, мой дорогой, — торопливо забормотал Руперт, потирая ушибленное место.Лестница находилась возле входа в комнату для покойников. Они поднялись на три этажа, Руперт шел впереди. Наверху имелась обитая тканью дверь, они остановились, не доходя трех ступеней до нее.— Эта дверь ведет прямо у кухню.— Хорошо. Тебе лучше вернуться и заняться лавочкой, малыш.Руперт не ждал повторного приказа и поспешил спуститься вниз. Фэллон бесшумно открыл дверь и действительно оказался в кухне. Через приоткрытую в глубине помещения дверь он расслышал голоса.Он на цыпочках прошел через кухню, мимоходом окинув взглядом помпезно обставленную комнату с окнами в виде мансарды в каждой стене. Миган сидел в кожаном кресле с книгой в одной руке и стаканом виски в другой. Билли, держа уиппета на руках, стоял возле камина, в котором мерцали угли. Доннер и Бонати ждали по обе стороны выхода из лифта.— Где его носит, Бог ты мой? — проворчал Билли.Уиппет соскочил с его рук и побежал к двери в кухню, возле которой остановился и принялся тявкать. Фэллон вошел в гостиную и наклонился, чтобы почесать за ухом у собаки, держа правую руку в кармане куртки.Миган положил свою книгу на стол и хлопнул себя по ляжке.— Я же тебе говорил, что это чертов пройдоха, — сказал он Билли.Зазвонил телефон. Он снял трубку, немного послушал и улыбнулся.— Все хорошо, зайчик, возвращайся к делам. Я смогу этим заняться, — объявил он, кладя трубку. — Это Руперт. Он беспокоится кое о чем.— Ах, как мило, — сказал Фэллон.Он прислонился к стене возле кухонной двери, держа руки в карманах. Доннер и Бонати торопливо вошли в комнату и встали по обе стороны от дивана лицом к нему. Миган сделал глоток виски и снова взял книгу. Это был «Град Божий» Святого Августина.— А это ты читал, Фэллон?— Читал когда-то.Левой рукой он взял сигарету.— Хорошая книга, — проговорил Миган. — Он знал, о чем пишет. Бог и Дьявол, добро и зло. Только они и существуют. И еще разница полов.Он допил виски и рыгнул.— Он действительно расставил точки над "i" в этой книге. Женщина существует для того, что тянуть соки из мужчины, чтобы лишить его сил; я все время толкую об этом Билли, да он не желает слушать. Он готов трахать все, что ходит в юбке. Ты видел кобеля, который гонится за сучкой, высунув язык? Так вот, это наш Билли собственной персоной двадцать четыре часа в сутки.Он подлил себе виски, Фэллон ждал. Ждали все. Миган смотрел в одну точку.— Нет, эти грязные маленькие девки ни для кого не годятся, да и парни не лучше. Я спрашиваю себя, куда девались милые чистенькие мальчики шестнадцати-семнадцати лет, которых было так много в прежние времена? А теперь со спины они все похожи на девушек.Фэллон ничего не ответил. Снова воцарилось молчание, и Миган снова протянул руку к бутылке виски.— Альберт! — позвал он. — Чего ты ждешь, иди к нам!Дверь открылась. Немного спустя в комнату вошел человек, такой высокий, что ему пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о притолоку. Это был ходячий анахронизм. Неандерталец в плохо сшитом сером костюме, который весил, по меньшей мере, сто двадцать пять килограммов. Он был полностью лысым, а руки его доставали до колен.Он приблизился тяжелым шагом, устремив маленькие свиные глазки на Фэллона. Билли опасливо посторонился, и Альберт грузно плюхнулся в кресло по другую сторону Мигана, возле огня.— Так, Фэллон. Ты провалил дело.— Вы требовали, чтобы Краско был мертв. В настоящее время он находится на мраморной плите в морге, — возразил Фэллон.— А священник, который все видел? Отец Да Коста?— Нет проблем.— Он может опознать тебя, так ведь? Уорли говорит, что он был так близко, что мог сосчитать морщины у тебя на лбу.— Это так, но это неважно. Я заставил его молчать.— Ты хочешь сказать, что шлепнул его, да? — спросил Билли.— В этом нет необходимости, — сказал Фэллон и спросил у Мигана: — Вы ведь католик?Миган пожал плечами и удивленно поднял брови:— Какое это имеет значение?— Когда вы ходили на исповедь в последний раз?— Как я могу это помнить? Это было так давно, что я забыл.— А я ходил сегодня. Там я и задержался. Я дождался своей очереди на исповедь в час дня у Да Коста. Оказавшись в исповедальне, я сказал ему, что убил Краско.— Но ведь это же безумие! — вскричал Билли.— Но он не знал, что в исповедальне нахожусь я, прежде чем он не посмотрел за решетку и не узнал меня, но я уже исповедался.— Ну и что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55