В 1916 году Б. М. Кустодиев написал эскиз задуманного им (но так и не осуществленного) большого группового портрета художников «Мира искусства»; в числе двенадцати портретированных был и Петров-Водкин. Собравшиеся вокруг стола ведут непринужденную беседу, связывающую их между собой крепкими нитями; лишь встающий из-за стола улыбающийся Петров-Водкин повернут ко всем спиной и, несомненно, собирается покинуть дружеское собрание. В этом нет как будто ничего нарочитого, и все же невольно приходит на ум, что Кустодиев не случайно подчеркнул здесь известную чужеродность Петрова-Водкина ядру «Мира искусства» (к которому Причислял — без особых на то оснований — самого себя).
Личные отношения их сохраняли всегда приятельский характер, однако письма Кустодиева и воспоминания о нем неопровержимо свидетельствуют о том, что с годами он и Петров-Водкин все более расходились во взглядах на искусство и их беседы (Петров-Водкин постоянно навещал тяжело больного, прикованного к креслу Кустодиева) все чаще переходили в ожесточенные споры. Думается, что в «отрывках из воспоминаний», написанных спустя лишь полтора года после кончины Кустодиева и, так сказать, «для себя», Петров-Водкин хотел высказаться начистоту и потому,— стремясь обосновать немирискусническую основу искусства Кустодиева,— уделил беспощадному анализу «последнего могикана передвижничества», как он его аттестует, больше внимания и места, чем какому-либо другому члену общества.
В целом же «отрывки из воспоминаний» — интереснейший историко-художественный документ. В нем отчетливо выразилось отношение к «Миру искусства», к некоторым из главных "его мастеров, к исторической его миссии со стороны выдающегося живописца, находившегося с этим обществом в тесной и вместе с тем неоднозначно понимаемой им самим связи.
Со дня смерти Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина прошло более сорока лет, срок — в масштабах насыщенного событиями XX столетия — немалый. Это испытание временем художник выдержал с честью. Сейчас уже совершенно ясно, что как Матвеев в скульптуре, как Фаворский в гравюре, так Петров-Водкин в живописи был крупнейшим явлением большой эпохи нашего искусства.
Возрастающий читательский интерес проявляется ныне и к его автобиографическим повестям. Это естественно и закономерно. Книги Петрова-Водкина — с его явственно ощущаемым стремлением выйти за пределы обыденности и сказать о самой сути искусства, с его желанием говорить о профессиональных вопросах творчества живописца, с его необыкновенно серьезным, ответственным отношением к работе художника и месту этой работы в обществе, с его принципиально проблемным восприятием человека, жизни, искусства, мироздания — книги Петрова-Водкина не могут в наши дни не встретить живого отклика у читателя. Выпущенные в свет полвека тому назад, «Хлыновск», «Пространство Эвклида», «Самаркандия» давно стали библиографической редкостью. Их объединенное в одной книге издание 1970 года также практически мало доступно сегодняшнему читателю. Вот почему дополненное новыми текстами переиздание этого тома представляется оправданным и своевременным.
Текст «Хлыновска» печатается по экземпляру первого издания, выправленному Петровым-Водкиным, очевидно, для предполагавшегося в 1930-х годах переиздания книги. Эта авторская правка, помимо исправления нескольких фактических неточностей, носит чисто стилистический характер, освобождая повесть от ненужных околичностей и очищая диалоги от налета прежде заметной в них сентиментальности.
«Пространство Эвклида» и «Самаркандия» печатаются по тексту первых изданий.
Текст «Пространства Эвклида» сверен с машинописным (к сожалению, неполным) экземпляром рукописи, хранящимся в секции рукописей Государственного Русского музея. Два исключенных автором абзаца из семнадцатой и двадцать первой глав, а также первоначальный вариант заключительных строк повести приведены в примечаниях.
Текст «Самаркандии» сверен с оригинальной рукописью, хранящейся в рукописном отделе Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Два абзаца из этой рукописи, исключенные в издании 1923 года, приведены в примечаниях.
Мелкие словесные отличия текста первых изданий «Пространства Эвклида» и «Самаркандии» от указанных рукописей, возникшие, очевидно, при окончательной авторской правке этих последних, не оговариваются. Редакционные Исправления коснулись пунктуации, транскрипции иностранных имен и географических названий, а также названий архитектурных памятников (главным образом в «Самаркандии»), которые приведены в соответствие с принятыми сегодня.
С целью как можно более полно представить автобиографическую прозу Петрова-Водкина, настоящее издание расширено — по сравнению с изданием 1970 года — небольшим разделом «Приложения», в который включены ранний рассказ-очерк «Поездка в Африку» (1910) и «О «Мире искусства». Отрывки из воспоминаний» (1929).
«Поездка в Африку» печатается по тексту первой книги сборника «На рассвете» (Казань, 1910), где очерк был впервые опубликован.
Текст «О «Мире искусства». Отрывки из воспоминаний» известен в трех вариантах: 1. Рукопись, датированная 25 января 1929 года и хранящаяся в ЦГАЛИ; 2. Машинописный текст, датированный 28 января 1929 года и хранящийся в секции рукописей Русского музея; 3. Текст, включенный вдовой художника М. Ф. Петровой-Водкиной в ее «Воспоминания о К. С. Петрове-Водкине», машинопись их хранится в ЦГАЛИ.
Из первых двух более поздний текст Русского музея заметно отличается от рукописи ЦГАЛИ;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92