Розмари еще увидела, как он открыл перед Томасом дверцу лифта, пропустил его вперед и услужливо нажал кнопку. Лифт закрылся. Конрад даже не оглянулся.Томас с усмешкой вздернул брови, когда Конрад заказал «Perrier» со льдом и лимоном. Сам он потребовал двойное «Tullamore Dew» без льда и содовой — обычный его drink в состоянии депрессии. Шарлотта поприветствовала Конрада с легким упреком: «Снова в Швейцарии?», но сразу все поняла по его заказу. Она уже многих повидала на своем веку, кто пробовал завязать. Это проходило у них как болезнь. В «Des Alpes» Томаса привела память прежних лет и, кроме того, отель располагался неподалеку от их дома. В баре было пусто, если не считать сестер Хурни. Роджер Уиттакер пел «Don't cry, young lovers, whatever you do» (Не плачьте, влюбленные, что бы вы ни делали (англ.)). За столиком в нише Томи произнес свой монолог, Кони молча выслушал. .— Ты же знаешь, когда у них кто-то появляется, они просто расцветают. Кони кивнул.— Я ничего не имею против, если она время от времени подцепит кого-нибудь. Ты ведь знаешь, я тоже не очень-то… Кони кивнул.— Но она обращается со мной как с дерьмом последним. Вызывает меня в библиотеку на ковер. И сообщает, что хочет развестись. Кони кивнул.— Нет, не сообщает — она ставит меня в известность. Кони кивнул.— Не то чтобы говорит, что хочет развестись. Нет — она разводится! Точка! Томас Кох опрокинул в себя виски и принялся разглядывать стакан на свет.— Как ее тут зовут? — спросил он.— Шарлотта, — прошептал Кони.— Шарлотта! — крикнул Томи.— Чтобы я не узнал Этого уже от адвоката!.. Шарлотта!Барменша принесла еще виски. Даже не взглянув на нее, Томи протянул ей пустой стакан.— Ты бы хотел, чтобы с тобой так поступали? Кони затряс головой. Томи отпил глоток.— Я тоже нет, но это, скажу я тебе, уже чересчур. Ты бы только посмотрел на нее! Кони кивнул.— Особенно сейчас. Когда у них есть кто-то другой, они всегда выглядят во сто раз краше. Нарочно. Чтобы доконать тебя. Кони кивнул.— Так я ее тоже доконаю. Я ее доведу! — Томас махнул пустым стаканом в сторону бара.Когда Шарлотта принесла виски, он спросил:— Ты еще катаешься на лыжах?— Собственно, нет, после Аспена я это оставил.В 1971 году во время своего душевного кризиса после второго развода Томас вытащил Конрада из небытия и улетел с ним на реактивном самолете в Аспен. Там он его заново экипировал и снабдил горными лыжами. Оба они обучались раньше у одного и того же инструктора, и Конрад за несколько зимних сезонов в Санкт-Морице стал вполне сносным горным лыжником (хотя и несся всегда по трассе со страхом). Тогда он уже через несколько дней снова обрел спортивную форму, но это было четверть века назад.— Этому нельзя разучиться, как и езде на велосипеде. Да и лыжи с тех пор настолько усовершенствовались, что ты сможешь спускаться даже лучше, чем тогда. Томи опять опрокинул виски.— Мы отправимся в Барилоче, — объявил он. — Это отвлечет нас от наших мыслей. Кони не кивнул.— Все, что тебе нужно, мы купим там. Проверь, не кончился ли у тебя паспорт. Мы полетим в воскресенье. Кони не кивнул. Томи поднял свой пустой стакан. Когда появилась Шарлотта, он сказал:— Принеси и ему тоже.— Лучше не надо, — сказал Кони. Но не настолько громко, чтобы это услышала Шарлотта, уже направившаяся к стойке.— Мне почему-то кажется, что я ее уже где-то видел.— Шарлотту?— Нет, ту, у которой ты живешь. Могу я ее знать?— Она вдова Роби Фриса.— Ах, вдова Роби Фриса? Но тогда ей наверняка уже стукнуло пятьдесят. Как минимум.— Я ее не спрашивал.— Но она еще очень даже ничего. Кони кивнул.— Поэтому ты и не пьешь?— И поэтому тоже.Шарлотта принесла два стакана. Томи поднял свой.— За Барилоче. Кони кивнул.Конрад Ланг так и не появился, и незадолго до полуночи Розмари Хауг, забыв про свою гордость, набрала его номер. Занято.После полуночи она попробовала еще раз. По-прежнему занято.Когда и в час ночи тоже все еще было занято, она позвонила в службу повреждений на линии и получила справку, что у абонента неправильно лежит трубка.Если бы он не хотел, чтобы я ему звонила, он выдернул бы шнур из розетки, сказала себе Розмари и заказала такси.В третий раз Отмара Брухина выдергивали из постели из-за Конрада Ланга. На сей раз у него была утренняя смена, и будильник должен был зазвонить только через полтора часа. Взглянув на него, он сразу понял, что вставать еще рано, но уже слишком поздно, чтоб заснуть снова.Входную дверь внизу он открыл в соответствующем настроении.Женщина, стоявшая перед ним, была из тех, кого его отец имел обыкновение величать «дама» — это он разглядел даже при слабом освещении в подъезде. Она казалась несколько смущенной, но все же не настолько, как можно было бы ожидать в подобной ситуации. Довольно уверенно она потребовала проводить ее в квартиру Ланга. Она позвонила несколько раз, но никто не открывал.— Может, его дома нет, — буркнул Брухин.— Там горит свет.— Может, он забыл его выключить. И может, он спит.— Телефонная трубка лежит неправильно.— Может, не хочет, чтобы его беспокоили. Такое бывает, — предположил Брухин. Чем-то эта женщина не нравилась ему.— Послушайте, я беспокоюсь, не случилось ли чего. Если вы мне не откроете и с ним что-то случится, я обвиню вас и возложу на вас ответственность.Тогда Брухин впустил ее в дом и повел на четвертый этаж.Они звонили и стучали, колотили руками и ногами, кричали и звали, пока не сбежалось полдома. Конрад Ланг не реагировал. Брухин отправил бы всех по квартирам спать, если бы не фортепьянная музыка. Именно из-за нее он дал себя уговорить и пошел за отмычкой.Ключ в замочной скважине не торчал. Брухин и женщина вошли в квартиру и онемели от ужаса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64