— И что ты теперь сделаешь?— Полечу один.— Как же он смеет так бесцеремонно поступать с тобой после всего, что мы для него сделали. И продолжаем делать.— Сколько это составляет в сумме?— Цифры у Шеллера, хочешь узнать их?— Да нет, лучше не надо, я только еще больше обозлюсь. Через десять минут позвонил Шеллер.— Вы хотите узнать по статьям или общую сумму?— Лучше общую.— Ровно сто пятьдесят тысяч шестьсот франков в год.— Сколько, простите???— Может, вы все-таки хотите знать ежемесячные затраты?— При такой сумме — да.— На питание — тысяча восемьсот; на квартиру — тысяча сто пятьдесят; страховка и больничная касса — шестьсот; одежда — пятьсот; разное — пятьсот; на карманные расходы — две тысячи. Все суммы даны в среднем, и притом округлены.— Две тысячи на карманные расходы?! — воскликнул Томас.— Госпожа Зенн увеличила сумму с марта. До этого она составляла тысячу двести франков.— Она упомянула, в связи с чем?— Нет, этого она не говорила.Томас положил трубку и налил себе пива. В дверь постучали.— Войдите! — крикнул он раздраженно. В комнату вошел Урс.— Я слышал, ты уезжаешь?— Как ты думаешь, почему Эльвира увеличила в марте карманные расходы Кони, подняв их с трехсот до двух тысяч в неделю?— Она сделала такое?— Шеллер только что мне об этом сказал.— Две тысячи! Да на них столько шнапса можно купить!— Просто до смерти упиться!Урс вдруг что-то вспомнил и улыбнулся про себя.— Чего ты ухмыляешься?— Может, для этого она и увеличила сумму? Томас не сразу сообразил.— Думаешь, чтобы он… нет, ты же не считаешь, что она на такое способна?— А ты думаешь — нет?Томас задумался. Потом тоже улыбнулся.— Да, пожалуй что — да!Отец и сын сидели посреди разбросанных вещей и чемоданов и ухмылялись.Через два часа Томас Кох стоял в дверях «пентхауса» Розмари Хауг.— Я могу поговорить с тобой наедине? — спросил он Конрада, не удостоив Розмари даже взглядом.— У меня нет тайн от госпожи Хауг.— Ты в этом уверен?— Абсолютно.— Могу я войти?Конрад посмотрел на Розмари.— Можно ему войти?— Только если будет вести себя как положено. Конрад провел Томаса в гостиную.— Что вам предложить, господин Кох? — спросила Розмари.— Пиво.Она принесла пиво для Коха и минеральную воду для них обоих. И села на софу рядом с Конрадом.Томас бросил на нее несколько растерянный взгляд, но тут же решил, что ее лучше проигнорировать.— За тобой долг, и потому ты должен со мной поехать.— Какой долг?— Корфу, например.— О том, что случилось на Корфу, я очень сожалею. Но тебе я все равно ничего не должен.— А сто пятьдесят тысяч в год? Или сто пятьдесят тысяч для тебя тоже ничего?— Это для вас они ничего. А для меня они не главное, чтобы бросить все и бежать за тобой, как только ты свистнешь.— Ты еще узнаешь, что такое они для тебя не главное!— Тут я тебе помешать не смогу.— И станешь жить за ее счет? Думаешь, ей доставит удовольствие кормить старого пьяницу?Конрад Ланг взглянул на Розмари. Она взяла его за руку.— Мы с Конрадом собираемся пожениться.На какое-то мгновение Томас Кох лишился дара речи.— Роби Фрис перевернется в гробу, — нашелся он наконец. Розмари встала.— Полагаю, будет лучше, если вы уйдете. Он посмотрел на нее, не веря своим ушам.— Вы меня выгоняете?— Я прошу вас уйти.— А если я не уйду?— Я вызову полицию. Томас Кох схватил пиво.— Она вызовет полицию! — засмеялся он. — Ты слышал, Кони? Твоя будущая половина хочет вышвырнуть из квартиры с помощью полиции твоего лучшего друга. Ты слышишь это?Конрад молча встал и последовал за Розмари, она уже стояла у открытой двери и ждала.Томас грохнул пивной банкой об низкий столик, вскочил, кинулся к двери и застыл в угрожающей позе перед Конрадом.— Значит, ты не поедешь, и это твое последнее слово? — выкрикнул он.— Да.— Из-за нее?— Да.— Ведь ты без меня до сих пор ишачил бы на хуторе, или ты уже позабыл? Конрад вдруг неожиданно обрел полный душевный покой. Он посмотрел Томасу в глаза.— Поцелуй меня в .. Томас Кох отвесил ему звонкую пощечину. Конрад Ланг ответил ему тем же.Потом он вышел на террасу и стал ждать. Он увидел, как Кох вышел внизу из подъезда. В руках он держал носовой платок и сморкался в него.— Томи! — позвал его Конрад.Томас остановился и поднял глаза. Конрад беспомощно пожал плечами. Томас ждал. Конрад помотал головой. Томас отвернулся и ушел.Конрад почувствовал на своем плече руку Розмари. Он улыбнулся ей и обнял ее.— Печальное расставание.— Но разве это еще и не освобождение для тебя? Он задумался.— Когда кто-то, кто был пожизненно осужден, выходит из тюрьмы, это для него к тому же еще и расставание.Весь день Конрад был тихим как никогда. Вечером он без всякого аппетита поклевал холодный ужин. Затем поставил Шопена и попробовал читать. Но из этого ничего не вышло, он никак не мог сосредоточиться. Его мысли снова и снова возвращались к Томасу Коху и той безобразной сцене, которая положила конец их переменчивой дружбе. Около десяти вечера Розмари поцеловала его в лоб и предоставила ему полную свободу терзаться в одиночестве.— Я скоро приду, — сказал он.Но вместо этого принялся беспокойно бродить по квартире, не раз выходил на террасу, смотрел на гладь озера и на тоненький серпик месяца над затихшим городом. Пару раз он был близок к тому, чтобы налить себе чего покрепче из бара в гостиной у РозмариБыло уже почти два часа, когда Конрад нырнул в постель.Розмари сделала вид, что спит.Когда на следующее утро Конрад открыл глаза, Розмари давно уже встала. Он поднял занавески. В ярко-голубом небе за окном солнце стояло уже высоко. Стрелки показывали час дня, на сердце у него было легко, и он не знал отчего. Стоя под душем, он снова вспомнил сцену с Томасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64