Скоро «Аршамбо и Аршамбо» отправятся в центр, и отнюдь не ради рэкетбола.Филип огляделся. Как же он все-таки благодарен Джозефу, который открыл для них обоих новую эпоху, избавил от нудного обхаживания мелких клиентов и сделок типа «гонорар выплачивается после благоприятного исхода процесса». В конце концов мир переменился с тех пор, как конторой заправлял их отец: он стал куда более стремительным и жестоким.Дверь приоткрылась, и перед Филипом предстала Камилла, жена Джозефа.— Филип, надеюсь, ты договорился с Николь?Обычно Камилла носила дорогие костюмы строгого покроя, но сегодня надела просторную джинсовую рубаху. Она была беременна — третья попытка зачатия в пробирке оказалась наконец успешной. Беременность открыла в ней неведомые дотоле резервы энергии. Камилла вникала во все детали переезда. Она позаботилась о том, чтобы почта доставлялась в новый офис с самого первого дня, чтобы телефонисты включили телефоны на Семьдесят третьей улице не позже двенадцати дня, и так далее и тому подобное. И она же заказала столик в «Белой розе» — небольшом итальянском ресторанчике по соседству. — отныне по соседству! Праздновать триумф они решили вчетвером — Камилла с Джозефом и Николь с Филипом.Филип широко улыбнулся:— У нее сегодня много лекций, но она обещала быть к восьми.При мысли о Николь он сразу же вспомнил ее мускусный запах.. Николь — еще одно доказательство важности произошедших в его жизни перемен: такой девушке не нужен мужчина, который еле-еле сводит концы с концами, не более того.Зазвонил телефон. Камилла мученически возвела глаза к потолку:— Ну неужели они не знают, что вы сегодня переезжаете?Филип рассмеялся:— Я подойду.Он сам взял трубку, так как секретарша (на полный рабочий день! со страховкой!) должна была приступить к работе только завтра.— Мне нужен Филип Аршамбо, — произнес женский голос.— Слушаю вас.— Филип, говорит Марша Браун. По поводу приемных родителей ребенка.Браун. Марша Браун. О Господи!..Филип сдвинул в сторону картонную коробку и уселся в кресло. Нет, он, конечно же, не забыл про Джесс и Эми, но он был слишком занят…— Да-да, Марша. Как продвигается дело?— Я все выяснила. Вы готовы записывать?Филип начал торопливо шарить среди бумаг — подставка для ручек была уже упакована.— Простите, — сказал он, — подождите секунду, ладно? — Филип положил трубку, вскочил и высунулся в приемную. — Эй, Джозеф! У тебя есть ручка?В приемной появился сияющий Джозеф. Он протягивал Филипу «Монблан».— Я во всеоружии, братишка.Филип бросился к столу, желая, чтобы Джозеф ушел к себе. Но тот остановился в дверях кабинета брата и прислонился к косяку, скрестив руки на груди. Стараясь не смотреть на него, Филип нашел среди вороха бумаг старый блокнот, нацарапал в углу листка «Марша Браун» и вновь взял трубку.— Да, Марша. Я готов.— Новорожденного ребенка Джессики Бейтс удочерила бездетная пара из Стэмфорда. Джонатан и Беверли Готорн.Готорн. Черт возьми!— Нет, — сказал Филип, чувствуя, что Джозеф пристально смотрит на него и прислушивается к разговору. — Там произошла ошибка. Кто-то перепутал… — Джозеф нахмурился.Филип повернулся к нему спиной. — Вы можете еще раз навести справки?— Увы! Я передала вам полученную нами информацию. Девочку звали Эми. Вам нужен номер ее страхового свидетельства?— Нет, в этом нет необходимости. Я свяжусь с вами, с вашего позволения, если мне понадобится что-нибудь еще.Он положил трубку и повернулся к брату, стараясь скрыть разочарование.— В чем дело? — живо поинтересовался Джозеф.— Так, пустяки.— Что-то ты легко стал расстраиваться из-за пустяков.— Да говорю тебе, ничего особенного.Филип отодвинул блокнот и протянул брату ручку; избегая его взгляда. Итак, в архивы попала лживая версия. А это означает, что мисс Тейлор и доктору Ларриби удалось скрыть их преступление. Не исключено, конечно, что адресованное Джесс письмо и телефонный звонок — мистификация, но повинен в ней, во всяком случае, не доктор Ларриби. Он признался, что младенец был подменен, а причины обмана ему якобы неизвестны. О том, кто заплатил мисс Тейлор пятьдесят тысяч и где сейчас находится дочь Джесс, Ларриби тоже не знает.— Извините за опоздание, — Николь сбросила с плеча сумку и опустилась на стул рядом с Филипом. — Вижу, вы порядком устали.Она в самом деле опоздала. Между прочим, на сорок минут. Очень дурная привычка. Филип давно решил: все дело в том, что Николь выросла в Калифорнии, где точность ценится отнюдь не так высоко, как на Восточном побережье. И Филип в самом деле устал, но не настолько, чтобы не обрадоваться появлению Николь. В последнее время они виделись всего раз в неделю, так как Николь с неимоверным усердием готовилась к выпускным экзаменам. Филип считал, что эпизодических встреч в читальных залах и редких ночей на смятых простынях недостаточно для сколько-нибудь серьезных отношений.Он вдруг подумал: «Есть ли у нее в гардеробе какая-нибудь одежда, кроме черной?» На Николь, как почти всегда, были черный жакет и джинсы. Никакого макияжа — тоже как всегда. Но черт возьми, она улыбалась. И тот сводящий с ума запах опять исходил от нее.— Мы очень рады, что вы присоединились к нам, — сказала Камилла.Она и Джозеф видели Николь впервые после достопамятного вечера у матери, и Камилла явно сочла, что эта девушка и Филип подходят друг другу.— Филип только что говорил нам, как много времени отнимает у вас подготовка к экзаменам.Николь послала ей свою фирменную улыбку.— Тоска одна. — Она махнула рукой. — Не то что переезд века. Кстати, как у вас все прошло?Джозеф начал рассказывать. Программист все еще налаживает оборудование в новом офисе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86