— Ты нас не представишь? — Она с любопытством оглядывает меня.Джек прячет взгляд. Переворачивает стейк на гриле.— Да, конечно. Эми, это Джонс, — говорит он, махнув между нами куском рыбы.— Привет, — говорю я Джонсу. Джек прав. С первого взгляда очевидно, что он нюхает слишком много кокаина.— И Салли, — бормочет Джек.Я не сразу понимаю все значение этой фразы, но вскоре ужасная догадка поражает меня как молния: так это ее Джек рисовал? Голышом?— А! — восклицаю я. — Так ты та самая Салли, с портрета. А я все думаю, где я тебя видела.К счастью, в порыве притворного смеха я не захлопала себя по бедрам. Салли опускает взгляд, но она крупно ошибается, если думает, что мне неловко.— С какого портрета? — спрашивает Джонс.— Ну, знаешь, тот, — улыбаюсь я до ушей, — нагишом, который Джек пишет. Очень удачный портрет…— Что?! — перебивает меня Джонс, вскидывая руку. На указательном пальце у него уродливый серебряный перстень с черепом. — Что?! — снова вопит он, откидывая с лица волосы.— Ох… — Я зажимаю ладонью рот. — Это должен был быть сюрприз? — Я делаю виноватое лицо, поворачиваюсь к Салли. — Ты ему собиралась подарить свой портрет? Ой, ну конечно, это ведь такой… интимный подарок.Я облажалась.Сильно.Очень сильно облажалась.Салли сверлит Джека недобрым взглядом. На долю секунды воцаряется гробовая тишина, которую нарушает Джонс. Кажется, его сейчас разорвет. Он хватает Джека за грудки.— ТЫ, УРОД НЕДОБИТЫЙ! — орет он и замахивается на Джека.Все замирают.Но Джонс промахивается и падает на гриль. Одной рукой с размаху он стукается об стол, переворачивая на себя соус; сосиски разлетаются во все стороны. Потом раздается треск падающего гриля, шипение кожаных штанов, поджарившихся на решетке, и, наконец, визг Джонса.— Ну все, стерва! — орет Салли и со всей силы толкает меня на колючий розовый куст.Она бросается к Джонсу, который пытается выкарабкаться из груды сосисок и железяк.— Успокойтесь! — кричит Джек. Джонс отпихивает Салли.— Шлюха! — орет он, с трудом сохраняя равновесие. Потом хватает вилку для гриля и бросается к Джеку. Гости испуганно скучиваются. Джек дергает к себе пластиковый стул, и несколько секунд они сражаются с Джонсом, пока тот не роняет вилку. Джек отшвыривает стул, пригибается и выставляет руки, словно готовясь к приему карате.— Спокойно! — снова кричит он. Джонс отворачивается, опускает руки. Джек выпрямляется. — Давай спокойно все обсудим.Но он не видит лица Джонса. Я догадываюсь, что сейчас произойдет, и хочу броситься к ним, но мое платье зацепилось за колючки.— Осторожно! — кричу я, и на секунду Джек отвлекается. И конечно, именно в эту секунду Джонс наносит ему удар. Я вижу, как его кулак впечатывается в скулу Джека, слышу свой крик, потом вижу, как серебряный череп вспарывает кожу. Джек пятится, падает на стол, переворачивает его, в воздух летят бутылки и тарелки.Мэтт, Дамиен и Стрингер кидаются к Джонсу, хватают его.Я наконец отрываюсь от розового куста и бегу к Джеку. Джонс продолжает выкрикивать ругательства, пока Дамиен и Стрингер за руки и за ноги тащат его к выходу. Салли бежит за ними, и вскоре поток брани затихает вдалеке.Я приседаю рядом с Джеком:— Ты как, в порядке?Он совсем не в порядке. Он держится за лицо и баюкает челюсть. Я протягиваю к нему руку, но он отталкивает меня.— Оставь меня в покое! — шипит он с такой злостью, что я от неожиданности падаю на землю.Он поднимается и, пошатываясь, скрывается в доме.— Джек!Но он не обращает на меня внимания.Я прячу лицо в ладонях. Мэтт склоняется надо мной:— Не волнуйся, он сейчас успокоится.Все вокруг в шоке. Мэтт помогает мне встать, обнимает меня одной рукой за талию. Тут подбегает Хлоя. Она в ярости. Все вокруг сломано, в саду словно смерч пронесся.— Где Джек? — резко спрашивает она. Я растерянно киваю в сторону дома.— Господи! — закатывает она глаза, потом отворачивается и шагает к дому.Несколько минут спустя нетвердой походкой я захожу в ванную и сажусь на крышку унитаза. Не знаю, сколько времени провожу так. Вдруг раздается стук в дверь и голос Мэтта:— Эми? — Он снова стучит. — Эми, открой дверь.— Не заперто, — хриплю я.При виде выражения его лица я начинаю рыдать.— Не надо, — говорит он, присаживаясь на край ванны рядом со мной, — успокойся. Все образуется.Он обнимает меня за плечи и дает рулон туалетной бумаги. Я сморкаюсь.— Мне так неловко.— Ничего, ничего. Мне тоже становится не по себе в таких случаях.Дверь резко открывается.— А, вот ты где, — говорит Хлоя, морщась. — Ложка дегтя в моей бочке меда.Мы с Мэттом встаем.— Как он? — спрашиваю я.— Не волнуйся. Я за ним присмотрю.В дверях появляется Джек, прикрывая рукой лицо. Глаз уже начал опухать. Хлоя протискивается мимо Мэтта и открывает шкаф.— У меня есть немного гамамелиса. — Она вытаскивает бутылек, большой клок ваты и командует: — Джек, иди сюда.— Я сам, — отвечает он. На меня не глядит. — Вы не могли бы оставить нас одних ненадолго? — Мэтт согласно кивает, Хлоя сверлит Джека взглядом. — Тут слишком тесно, — добавляет он.Хлоя смотрит на меня с такой ненавистью, будто я таракан на ее кухне, которого она с превеликим удовольствием раздавила бы. Потом выходит вслед за Мэттом, хлопнув дверью. Джек запирает дверь, приваливается к ней спиной, закрывает глаза. Потом смотрит на меня.— Прости меня, — говорит он, — я не хотел тебя так толкнуть.— Не извиняйся, я сама во всем виновата. Господи! Прости меня, Джек.— Иди сюда, — говорит он, и в ту же секунду я оказываюсь в его объятиях.— Он просто идиот!Я поднимаю на него взгляд и содрогаюсь. Подвожу Джека к ванне, усаживаю на краешек. Беру бутылочку, вату и наклоняюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90