Тяготы похода могут доконать его, как когда-то доконали божественного Траяна. Но Криспина еще всем докажет, что ее недооценили. Руфин вернется, и тогда… Тогда она со всеми посчитается.Окруженная высокой оградой вилла ничем не отличалась от других вилл богатых колонистов Никополя в Новой Атлантиде. Та же пышная зелень, те же кованые ворота, привратник-метис в пестрой накидке и в соломенной шляпе у входа.Марк Проб остановился у ворот, раздумывая: отдать письмо привратнику или подождать, надеясь на счастливый случай. Говорят, хозяйка любит пройтись пешком по тенистым аллеям Никополя. Тогда можно будет последовать за нею и…Центурион с сомнением покачал головой. Нет, лучше письмо. Он отдал привратнику запечатанный пакет.— Твоей хозяйке, — сказал кратко. — Срочно. Метис посмотрел с сомнением на гостя — пестрый плащ, соломенная шляпа. Лицо с орлиным носом и тонким ртом. За милю видно, что человек из Рима, несмотря на местные тряпки. Метис позвал помощника садовника и отдал тому пакет. Мальчишка убежал. Проб остался у решетки ждать. Маленький посланец вскоре вернулся и передал одно-единственное слово:— Впустить. Ворота открылись.Марция в белой просторной тунике ждала на террасе. Все так же хороша: черные волосы волной стекали на плечи, сильно накрашенные глаза смотрели дерзко. Хозяйка пила кофе. Жестом указала гостю на плетеный стул. С террасы открывался вид на великолепный сад. Два белоколонных портика протянулись вдоль бассейна. На фоне яркой зелени мрамор казался ослепительно белым. Терраса была украшена копиями раненых амазонок, созданными когда-то на конкурс для храма Дианы Эфесской пятью знаменитыми ваятелями. Где бы римлянин ни поселялся, всюду он строил портики и ставил статуи.Центурион снял шляпу и уселся на плетеный стул.— Что тебя привело сюда? — проговорила Марция задумчиво.— Все то же дело. Я знаю имя насильника: Бенит Пизон. И я хочу, чтобы ты дала против него показания.— Ты хочешь этого. А я не хочу. Что ж нам делать, а?Проб не ответил на вопрос, огляделся. Заметил в углу бюст юной девушки, сделанный явно на заказ.— Слышал, твои скульптурные портреты пользуются здесь большим успехом.— У меня много работы, — сухо отвечала Марция.— Неужели тебе никогда не хотелось поквитаться с Бенитом? Ведь он разрушил твою жизнь. Марция рассмеялась коротким смешком.— Ты ошибаешься. Проб. Он мою жизнь немного подправил.Центурион не ожидал такого ответа. Но его трудно было смутить.— Элий любил тебя…— И стоило мне исчезнуть, тут же женился на молоденькой дурочке. Или на ее деньгах, — прошипела Марция. На щеках ее зарделся румянец, и она сделалась еще красивее.Проб понял, что привел неудачные аргументы.— А тебе известно, что именно Бенит убил Александра Цезаря? У меня пока нет доказательств, но я это точно знаю. Подъем Бенита надо остановить. Если ты дашь показания, Бенита исключат из сената и отдадут под суд. Убийца не может заседать в курии.— У меня нет претензий к Бениту. Посмотри, как я живу. Прекрасный дом. Великолепный сад. Толпа слуг, немного ленивых, но достаточно угодливых. Любовник, красивый как бог. Что еще может пожелать женщина?
— Ты должна помочь остановить Бенита. Должна сделать это ради Рима.— Да? — Она рассмеялась. Неприятный, искусственный смех. Раньше она так не смеялась. — А без моей помощи Риму никак не справиться? А с чего это я должна? Разве Рим защитил меня, когда я нуждалась в его защите? Разве ты. Проб, подумал обо мне, когда со мной стряслась беда? Ты подумал, как мне плохо? Как тошно? Что я одинока, подумал об этом? Нет, ты думал о своей пресловутой истине и о том, как выгородить Цезаря из этой истории. Главное — высшие интересы! Как ты обрадовался, когда понял, что я лгу!— Это не так…— Так! Ты давил на меня вместо того, чтобы по-человечески мне помочь. А теперь ради каких интересов Рим оставил Элия и его людей умирать под градом варварских стрел? Они тоже ждали помощи Рима, и Рим их предал! Если Рим так ослабел, что не может справиться с одним подонком без помощи одной слабой женщины, то пусть Рим достается в награду Бениту. Бенит и Рим — они друг друга достойны. И Элий достоин своей глупышки-жены. И героической бессмысленной смерти. И ты достоин своей мерзкой работенки. А я достойна этого дома, этого сада и любовника без мозгов, зато с огромным фаллосом… — Она задохнулась. — Все получают то, что заслужили. И Рим тоже получит свое. Так что возвращайся домой, не трать здесь время понапрасну.— Смерть Элия на совести Руфина. Сенат уже начал расследование.— Мне от этого не легче, — едва слышно выдавила Марция и отвернулась. Центуриону показалось, что на ресницах ее повисли слезы.— Если бы Элий был жив, он бы попросил тебя выступить против Бенита, — попытался настоять на своем Проб.— Но он умер… — Марция поспешно мазнула платком по глазам. — И попросить некому. Прощай. — Она закусила губу, потому что губа предательски дрожала. Глава 20Игры фаната «По неподтвержденным пока данным Нисибис пал. Гай Элий Мессий Цезарь погиб вместе с остальными. Рим погружен в траур». «Акта диурна», 13-й день до Календ июля <19 июня>
Стены Нисибиса появились на фоне бледного выгоревшего неба. Разрушенные зубья могучих некогда укреплений напоминали предсмертный оскал. Черные точки неостановимо кружили над разрушенной крепостью, и не сразу Руфин понял, что это падаль-щики слетелись со всех сторон драть щ. куски мертвечину. Густой, тягучий знойный воздух дрожал над раскаленной степью. Войска остановились. Кричали птицы. И выли собаки. На все голоса.— Мне это не нравится, — сказал Гимп, откидывая с лица платок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129