Она не знает, каков он. А он знает — какова она? Что у нее на душе? Он видит юную девчонку, прежде — испуганную, ныне — самоуверенную. И только. Но кто она? Пророчица, наполовину гений, наполовину человек. Порой ему казалось, что ее детская наивность и кокетство — лишь неумелое притворство. А на самом деле она в тысячу раз умнее его. Но это предположение его не оскорбляло. Отнюдь. Ему нравилось думать так.— Считаешь меня капризным ребенком? — вызывающе спросила она. — А я не капризная, нет. И не избалована. Да, я росла в богатстве. Но мама никогда не исполняла того, что я хотела. Если я просила подарок, я его не получала. Если выбирала платье, Сервилия тут же покупала другое, самое безобразное, какое только имелось в лавке, но при этом непременно крикливое, заметное. Чтобы все обращали на меня внимание и видели, как я безобразна. Меня заставляли чинить электрическую проводку в доме и прибирать в комнатах. Поэтому я ненавижу метелки, а еще больше — электроприборы, а они непременно ломаются у меня в руках. У нас, так сказать, взаимная вражда. А еще меня заставляли прясть шерсть.— Прясть шерсть? — переспросил Элий. — Разве этим еще кто-то занимается?— Конечно же нет! Но ты помнишь старинные эпитафии? «Матрона была добродетельна и пряла». Так вот — я тоже пряла. По теории Сервилии человек должен учиться преодолевать невзгоды, занимаясь неинтересным, унизительным делом. Именно так рождается воля к жизни. Умение постоять за себя. А я не желаю больше прясть шерсть! Ясно?— Бедная моя, — шутливо вздохнул Элий и погладил ее по голове. — Я не буду заставлять тебя прясть шерсть.У Летиции вспыхнули щеки. Намек Элия был более чем прозрачен. И все же он был так далек от нее… Как пробиться к нему? Как? Вновь принадлежать ему и ни на йоту не приблизиться. Вот только зачем? Разве может любовь удовлетвориться нелюбовью? Лучше не искать ответа на вопросы. По крайней мере в эту ночь. Лишь прикасаться губами к коже, и впитывать в себя тепло, и дышать теплом, и дарить тепло. Потому что скоро, очень скоро наступит холод и поглотит весь мир.Фабия отыскала их в полутемной аллее. Они шли рядом вполне целомудренно и чуточку старомодно — Элий, хромая, опирался на руку Летти. Если Фабия хотела обмануться, то у нее была такая возможность. Но Фабия даже не заметила их соединенных рук и того, как они смотрели друг на друга. Впрочем, было. темно. Но даже не это было причиной. Фабия вся кипела от возмущения.— Руфин женится на Криспине! Это решено. О боги! Он разводится с женой, с которой прожил столько лет, ради смазливой дуры. Элий, ты должен предотвратить это безумие!— Зачем? С бесноватыми надо бесноваться, разве ты не знаешь старой поговорки?— Мы сейчас же уезжаем! Летти, я иду за авто. Жду тебя у ворот.Летти вздохнула, глядя ей вслед.— Бедная бабушка. Она слишком близко к сердцу воспринимает каждое событие в Риме. Надо посоветовать ей исполнить какое-нибудь желание. Пусть пожелает безумной любви или невероятных приключений. Это отвлекло бы ее от реальности. Правда, Элий?— Летти, я тебя попрошу сейчас об одном.— О чем, милый?.. — он провела ладонью по его лицу. Пальцы замерли на его подбородке. О боги, неужели пора расставаться? Летти готова была упасть на колени и умолять Элия позволить ей остаться. Служанкой, любовницей — неважно кем. Лишь бы рядом с ним.— Не бери гладиаторских клейм.Летиция его не слушала. Она сейчас уедет — ни о чем другом Летти не могла думать. Пока они рядом… как хорошо! Быть все время рядом и ни на миг не расставаться — вот счастье! Неужели он не чувствует, как сильно она влюблена!— Обещай мне не брать клейм.— Ладно. Я маленькая девочка и не могу взять клеймо. Или ты забыл? Клейма предоставляются лицам, достигшим двадцати лет, — и она захихикала, старательно пытаясь убедить его в том, что она глупа.Еще минута! Еще минута вместе! Она не выдержала, обвила его шею руками и прильнула к его губам. Пусть видят. Ей плевать. Быть мудрой — невыносимо!Элий смотрел, как гости покидают поместье. Летти сидела в последнем авто. Когда машина уже выехала за ворота, девочка обернулась и махнула рукой. Ее любовь ему льстила — так гладиатору льстит поклонение влюбленных нимфеток. Не более того. В глубину ее чувства он не верил — в этом возрасте принято влюбляться безумно и кратко, вот и выбрала его, и играет в любовь. Де"нь придет — все проиут, и игра, и безумие.— Милая девочка, — сказал Квинт, становясь заплечом Элия. Он сказал это слишком многозначительно. — И к тебе неравнодушна. К тому же ты соблазнил ее. Разве теперь ты не должен жениться?— Дело не в этом…— А в чем же? Не волнуйся, я заглянул в ее историю болезни. Она только что прошла обследование в Эсквилинской больнице. После травмы не осталось осложнений. Вер добросовестно заклеймил желание ее матери.Странно, но Элий только что подумал именно о ее недавней болезни. Мысли, что ли, читает Квинт!— Сервилия меня терпеть не может. Она никогда не согласится на этот брак.— Так и говори: нужна помощь в щекотливом деле. Я дам отличный совет, друг мой. Обратись к императору. Он — твой приемный отец. Намекни, что было бы неплохо сыграть одновременно две свадьбы — твою и его. Он не глупый человек и сразу поймет, что твой брак сделает его женитьбу не такой смешной в глазах вечно насмешничающих римлян. Ты тоже намного старше своей невесты. На сколько — не имеет значения. И не разводился спешно, чтобы заполучить в постель девчонку. «А Марция?..» — хотел спросить Элий. При мысли о Марции Элию сделалось тошно, захотелось лечь прямо на дорогу в пыль и лежать не двигаясь. Умереть… Или хотя бы позабыть обо всем. И опять Квинт угадал его мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129