Подобрала с песка тонкое, будто сшитое из рыбьей чешуи одеяние, накинула на плечи и встала. Ростом она была на полголовы ниже Минервы.— Далеко же ты забралась, — сказала богиня мудрости. — Думала, здесь не найдут? Или Олимпийцы в этих местах уже не властны? Но от богов трудно скрыться. Даже самим богам, — и уточнила не без язвительности: — второстепенным богам.— Тебя прислал Юпитер? — спросила Нереида, глядя на хрустальную полосу между небом и морем.— Нет. Старик мало чем интересуется.Нереида повернулась и на мгновение пристально взглянула Минерве в глаза.«Знает, — мелькнуло в голове морской богини. — Все знает…»Ее охватила тоска. Вновь придется хитрить, изворачиваться и ускользать от опеки богов. Так надоело! Но ради него она была готова на все. Даже терпеть насмешки и обиды Олимпийцев.«Сейчас устроит какую-нибудь гадость, — подумала Нереида. — Изощренную. Божественную». — И угадала.— Кстати, не о тебе ли сие творение? — Минерва протянула морской богине новенькую книгу. Кожаный переплет. Золотое тиснение. «Кумий. Поэма с из» насилованием", — значилось на обложке.Нереида взяла осторожно, перелистнула страницу, другую. Нахмурилась. И вдруг краска бросилась ей в лицо.— Как узнал… — Она судорожно вздохнула. — Как этот негодяй узнал…Минерва пожала плечами:— Возможно, гений донес.Нереида в ярости швырнула книгу в песок.— Тебя изнасиловали до рождения ребенка или после? — с чисто женским любопытством поинтересовалась Минерва.— После… Я слишком погрузилась в человеческую ипостась и… — Нереида глубоко вздохнула.— Ты же богиня. Неужели ты не могла справиться с какими-то людьми. — Ого, сколько презрения в прозрачных глазах. Интересно, кого она презирает: Нереиду — или тех, троих?—Я была слишком далеко от своей стихий. А они — напротив — в своей. Грязь и подлость — их стихия. Очень сильна… Очень… Неодолима…— Насчет выкидышей тоже правда?— Ну уж нет! Вранье! Одно вранье! — в ярости воскликнула Нереида.— Как ты убежала из колодца?— Когда в твоем распоряжении много сотен лет, случай может представиться…— А стражи?— Сторожат… Что ж им еще делать? — через силу улыбнулась Нереида.— Где он? — спросила Минерва. — И не думай уклоняться от ответа. Я знаю все о твоем сыне. Ты спрятала его там, где никому из богов не пришло бы в голову искать — в Риме, на самом дне. Там может затеряться кто угодно. Ты даже для виду дала ему гения, хотя гений ему совершенно ни к чему.— Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь?!— Потому что он исчез. И никто не ведает, где он. Нереида вздрогнула. Вновь попыталась отыскать глазами хрустальную полосу меж водой и небом, и не нашла. Полоса исчезла, и бледная вода беспрепятственно сливалась с таким же бледным небом.— Уехал из Рима? Куда?— Не знаю. Его нигде нет вот уже несколько дней. Нигде.— Я не видела его больше двадцати лет… — Минерва скорее угадала, чем расслышала ответ. — Как только он родился, я отдала его простой смертной. Умной смелой женщине. Она должна была его воспитать… Его назвали Юнием Вером, он считал ту женщину своей настоящей матерью. Потом, три года спустя, я видела его мельком и не удержалась, подарила ему кувшин с амброзией. Он — мой сын, и сын самого Юпитера. Он должен был отведать пищу богов. Он взял кувшинчик, как берут у чужого, и убежал. Ревность жгла мое сердце. Матерью он называл другую. На меня взглянул только мельком. К ней же прижимался всем телом, плакал и просил не уходить… Я ушла, задыхаясь от обиды… И больше ни разу… никогда…— Где вы виделись в последний раз?— В крепости, там, где Колодец Нереиды.— Твоя бывшая тюрьма… Бывают же совпадения, — ехидно заметила Минерва.Нереида молчала. Набегала на берег волна. Недалеко, за соснами, слышались детские голоса. Но богиням нечего было опасаться — смертные их видеть не могли.— Это не совпадение, — сказала очень тихо Нереида. — И ты это знаешь. Глава 14Игры гладиаторов «На открытии игр в Аквилее будут присутствовать Руфин Август и Элий Цезарь». «Акта диурна», 5-й день до Ид октября <11 октября>
Игры в Аквилее начинаются в 5-й день до Ид октября, в праздник виноградного сока. В этот день жрец Юпитера откупоривал первый сосуд с соком нового урожая. С этого дня разрешалось продавать молодое вино этого года. Наступало время празднеств, бесчисленных жертвоприношений богам, полулегальных вакханалий. Время вина, опьянения и веселья.Элий всегда пил мало, а Квинт не пил вина в эти дни вовсе.— Кто сегодня победит? — спросил Квинт у Цезаря утром, когда они садились в пурпурное авто, чтобы ехать в амфитеатр.— Клодия или Авреол — выбор не велик, — отозвался Элий.Первый день не особенно волновал Цезаря — в первый день желания не исполняются. Он думал о том, что случится завтра.Они носились по арене, как дети. Едва соприкоснувшись мечами, вновь пускались бежать. Они взрывали песок, махали мечами, будто никогда ничему не учились, но почему-то вообразили, что их неуменье будет других забавлять. Авреол сражался плохо. Клодия — еще хуже. Авреол опрокинул ее на песок трижды за три минуты. Она проиграла вчистую. Никто с небес не наблюдал за схваткой. Напрасно Элий до рези в глазах вглядывался в бледно-голубое небо над амфитеатром. Ни одной вспышки платинового поля, ни одного гения в вышине. Небо бледное и чистое, как аквилейское стекло. Небесная пустота.Амфитеатр визжал и ревел. Люди вскакивали с мест. На арену летели недоеденные яблоки и тухлые яйца.— Где Вер? — неслось над трибунами. — Вернуть Вера! Вер! Вер! Вер!— Эй, Цезарь, тебе стоит выйти на арену и сразиться, позабавить публику, — сказала Криспина, вообразив, что умеет шутить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129