Человек вылакал молоко, вылизал миску. Потом лизнул запястье и принялся «умываться» за ухом, как сытый кот. Посетители смотрели на человека, переговаривались, шутили. Многие находили спектакль забавным. «Умывшись», человек улегся в углу на коврик, свернулся клубком и заурчал, как положено урчать коту после обеда.— Он сам стал своим гением, — шепнул кто-то. — Мне бы так…Клодия уселась за столик. Деревянное кресло напротив занял незнакомец. Странный посетитель, прозрачный. Сквозь его голову и плечи можно было различить стену таверны с замазанными жидкими белилами предвыборными надписями.— Ты несчастна? — спросил Прозрачный и подлил в чашу Клодии вина.— Хочется кого-нибудь убить, — процедила сквозь зубы гладиаторша и, опрокинув чашу, призналась: — Я схожу с ума.— До сумасшествия тебе еще далеко. Или я ничего не понимаю в сумасшедших, — хихикнул Прозрачный. При этом изо рта его вылетело облачко голубоватого пара. Коснулось губ Клодии. Ей вдруг стало беспричинно весело. Но лишь на мгновение. А потом — тошнее прежнего.— В предыдущей жизни мы были счастливы. Я и он… — зашептала Клодия в прозрачное ухо собеседника. — Мы любили друг друга. А теперь разлучены. Он не обращает на меня внимания. Он — Цезарь… А я никто. Я для него только друг… Но почему?!. Скажи… в новой жизни мы вновь будем вместе… скажи… ты знаешь…— Не забудь свою любовь, когда будешь пить воду Леты. И тогда…
— О нет, я не забуду… Подумаешь, вода Леты. — Она сама наполнила чашу до краев. — Я из Флегетона могу выпить… Я все могу…Утром Элий не поехал в амфитеатр. Не мог смотреть на бои гладиаторов. Это было слишком тяжело, слишком унизительно. Открытое пурпурное авто едва тащилось по забитой людьми улице. Цезаря узнавали — порой чаще, чем хотелось бы, и приветствовали взмахами цветных платков. Какая-то женщина в застиранной, потерявшей цвет тунике неподвижно замерла на перекрестке, прислонившись к подножию статуи и не обращая внимания на проезжающие авто. Она и сама была будто из камня — землисто-серая кожа, остановившийся взгляд. Только туника лежала отнюдь не скульптурными складками. Камень не может так износиться и истлеть. Напротив, скульптуры куда чаще теряют головы и руки, а драпировки, как прежде, лежат изысканными складками. Женщина казалась неуловимо знакомой. Но Элий не мог вспомнить, где мог ее видеть. Элий вышел из машины и подошел к ней. Тронул за руку.— Что-то случилось?Она шевельнулась, глаза глянули Элию в лицо. А в них такая боль…— Мое клеймо выиграло. Да, только что… в первом поединке… В первом… Муж у меня в больнице. Шансов поправиться мало… Один к двадцати был шанс. Но клеймо-то выиграло. Я поехала в больницу. Сразу. И мне сказали… сказали, что мой муж умер… Клеймо выиграло, и он тут же умер… — проговорила она, глядя куда-то мимо Элия. — Я продала магазин, чтобы купить клеймо. Самое лучшее клеймо Авреола…Теперь Элий понял, на кого похожа женщина. На него самого. Такой же взгляд — чуточку сумасшедший. Взгляд человека без гения.— Ты получишь страховку. — Это все, что мог сказать Элий.— Зачем мне теперь деньги? Женщина повернулась и пошла, шатаясь, не обращая внимания на авто. Как будто была пьяна.— Клеймо выиграло, и человек тут же умер. Это как наказание, — заметил Квинт. — Провинились гении, а боги наказали людей. Но кто знает, может, люди тоже виноваты?— Не знал, что ты любишь философствовать… Они свернули за угол и тут же попали в пробку. Впереди, столкнувшись друг с другом, застыло штук двадцать авто. Одна из машин горела. Люди метались в панике. Клубясь в узком проеме между домами, выплывал плотный голубоватый туман. Туман имел странный четко очерченный контур, и в центре его, уплотнившись до молочно-белой ватности, проглядывало человеческое лицо. От огромной туши тянулись непрерывно извивающиеся белые щупальца. Люди напрасно пытались ускользнуть от них. Человек в форме вигила размахивал мечом, пытаясь отбиться от твари, но споткнулся и упал. Тотчас щупальце обвилось вокруг его шеи. Вигил конвульсивно задергался, лицо побагровело. Элий выскочил из авто, на ходу срывая мешающую тогу. Квинт пытался остановить Цезаря, но Элий его оттолкнул. Клинок привычно вышел из ножен. Взмах меча, и щупальце упало на землю. Полупрозрачная кожица тут же обмякла, на мостовую хлынула мутная, дурно пахнущая жидкость. Вигил корчился подле, срывая ошметки мертвой плоти с шеи и судорожно втягивая воздух. Чудовище подалось вверх и зависло на уровне второго этажа. Оно заняло всю улицу от начала до конца — голова упиралась в площадь, хвост терялся в проулке. А на мостовой под мутной тенью огромной туши лежали неподвижно люди.— Кто бы ты ни был, — заорал Элий, — убирайся! — И взмахнул мечом.Чудовище подалось вверх еще на фут. Элию почудилось, что туманный монстр глядит на него с удивлением. Квинт подскочил сзади, держа меч наготове. Вигилы тоже подоспели, но идти вперед не торопились.— Что за тварь? — крикнул Элий, не оборачиваясь, ибо боялся пропустить любое движение монстра.— В первый раз вижу, — отозвался кто-то из «неспящих».— Знаешь, Цезарь, на что эта дрянь похожа? — сказал Квинт. — На знаменитый аквилёйский туман.Тварь в самом деле походила на сгустившееся облако. Но при этом в центре мелочно-белого пульсирующего круга Элий без труда различал серые водянистые глаза и что-то похожее на длинную жабью пасть, усеянную частыми рыбьими зубами. Кожа монстра вдруг начала уплотняться, и тогда все увидели, что в блестящей и влажной поверхности отражаются городские улицы, золоченые крыши храмов и оранжевый купол дворца Большого Совета.— Убирайся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129