— Марция — конкубина. О конкубинах римляне быстро забывают. А Летиция — милая девочка, — повторил свой довод Квинт. — Если сватом явится император, ни одна мамаша не посмеет перечить. Видишь, как все просто.— Почему ты решил, что я хочу жениться?— Ты не хочешь, ты — должен, — поправил его Квинт. — Ты — Цезарь. В твоем возрасте Цезари всегда женаты. Ты несколько припозднился.— Наследников нарожает Криспина.— Родит кого-то Криспина или нет, это еще неизвестно. Не надо, друг мой, увиливать от выполнения обязанностей. Тем более таких приятных. Элий не ответил, захромал к своему павильону. «Хороший малый, — подумал Квинт, глядя в спину Цезарю. — Но как сделать из него хорошего императора?»— Тебе не нужен агент? По-моему, один ты не справляешься со своей ролью…Квинт резко обернулся, будто ожидал нападения. Но неизвестный не собирался нападать.— Ищу работу. Честно говоря, не знал, чем заняться. И подумал: не податься ли мне в охранники или в соглядатаи. Работа не хуже и не лучше прочих…— А прежде чем занимался?— Тоже вроде охраны. Только в более крупном масштабе.— В службе «неспящих»?— Повыше будет.Квинт внимательно оглядел гостя. Если повыше, : то Квинт должен был бы знать его, а Квинт не знал.Красивый молодой человек. Горбоносое, с дерзким разлетом бровей лицо, в меру упрямый подбородок. Высок ростом, могучее телосложение. И молод, нестерпимо молод для высокой должности. Или, напротив, стар. Мысль, что незнакомец стар, пришла внезапно.— Ты — гений Империи, — сказал Квинт, уже не спрашивая, а утверждая. — А где же твой платиновый ореол? — Тут Квинт заметил, что слабое сияние от гения все же исходит. Просто гений встал так, чтобы свет фонаря находился у него за спиной, и только Опытный глаз Квинта различил собственный платиновый блеск гения.— Сияние скоро исчезнет, — признался бывший покровитель Империи. — Гении стали как люди, когда боги изгнали их на землю. Отныне мы не бессмертны. Наша жизнь уже не бесконенна, мы не будем стареть, но будем болеть и умирать от ран. Нас можно убить. И в конце концов последние вымрут от рака. Какое чудовищное наказание! Знать, что у тебя миллионы лет впереди, а сдохнуть через год в мучениях в какой-нибудь захудалой больнице.Он был красив. Судя по тонкости и правильности черт, высокому росту и атлетическому сложению— Империя прекрасна. Гений Империи. Воплощение власти. Когда-то, обладая безмерной силой, гений мчался по небу, оставляя за собой платиновый след. Мог наставлять, остерегать, помогать или противиться. Сейчас он человек. Почти. Квинт может пронзить его мечом, и гений умрет. Империя от этого не пострадает. Империи нет до него больше дела. Ни Империи, ни богам. Квинту будет служить сам гений Империи. Это было так же дико, как сказать ветру: замри, или приказать морю не волноваться.— Почему ты хочешь служить мне? — поинтересовался Квинт.Гений колебался — говорить или не стоит? Можно ли доверять Квинту?— Хочу служить Цезарю.— А он скоро не будет Цезарем. Что тогда? —. Квинт насмешливо прищурил один глаз. — Уйдешь?Гений закусил губу. Неужели хитрец-фрументарий , хочет поймать его на такую простую удочку?— Я хочу служить Элию.— А, вот это уже лучше. Можно сказать — очень хорошо. Я думаю, мы с тобой сработаемся. — И Квинт похлопал гения по плечу. — Как же мне тебя именовать? Гений Империи? Ну, это слишком длинно, вычурно, и к тому же сообщает о твоем унизительном понижении в должности. Однако и менять полностью имя не хочется. Надо что-то среднее. Назову-ка я тебя Гимпом. Ты не против? Кстати, хорошо среди людей, Гимп?— Привыкаю потихоньку.— Врешь ты все. К этому нельзя привыкнуть. А теперь скажи: будешь предавать своих собратьев-гениев, служа мне?— Я буду служить Риму. Этим все сказано.— Неплохо для начала. Только правду ли ты о себе говоришь? Гений Империи — и такой милашка. В тебе должно быть больше грубого, почти звериного. Ведь ты — сама власть.— Это вы, люди, так меня представляете. Но я — гений. Я-не ваша мысль, а мысль богов. Не я равняюсь по вам, а вы — по мне.— Да? Занятно… Теперь такой вопрос: все гении — двойники своих подопечных?— Рассказы о двойниках — очередной миф. Возьми, к примеру, Гэла. Элий хром, а этот резво бегает по притонам. Гений Фабии кажется юной девушкой, а гений императора совсем старик.— Да, да, я понял: гении — божественные мысли, а мы — всего лишь жалкое подражание. Но как же быть с отпечатками пальцев?— У гениев нет отпечатков. Узор на пальцах — лишь видимость.— То есть все эти рассказы о двойниках…— Вымысел. Инстинктивный страх людей перед прежними властителями. К тому же многие гении погибли при метаморфозе. Гениям нужна помощь, а люди их преследуют.— Что-то очень просто у тебя получается, — задумчиво проговорил Квинт. — Очень-очень просто…Входя в любое помещение. Квинт непременно окидывал его взглядом. И сейчас он оглядел свою спальню. Оглядел и остолбенел. Мгновенно повлажневшая ладонь нащупала рукоять меча. Но сомнительно, чтобы Квинт успел обнажить клинок. На кровати, свернувшись кольцами и блестя маслянистым густым блеском, лежал огромный змей. Толщиной он был в ногу Квинта, а длиной… Фрументарий не стал прикидывать хотя бы приблизительно, какова длина этой твари. Змей приподнял плоскую голову. Вертикальный зрачок смотрел на Квинта с любопытством. Может, змей желал, чтобы Квинт заговорил? Но ведь змеи глухи от природы. Однако Фрументарий был почему-то уверен, что этот змей слышит.
— Ну и что ты здесь делаешь? — проговорил Квинт, с трудом ворочая языком, и даже попытался изобразить подобие улыбки.Змей приоткрыл рот, меж зубов мелькнул раздвоенный язык и исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129