— На тебе! — сказал с досадой полковник.
— Сожалею, что мисс Айрин нездорова, — вежливо сказал Кори.
— Верно, слишком долго гуляла по берегу. Воздух здесь такой свежий, что не чувствуешь, как палит солнце.
— Вот именно, — подтвердил Кори.
— Выспится, и все пройдет, — сказал полковник, не оборачиваясь. — Но вы, девочки, осторожнее с этим.
— Если вы любите прогулки, — сказал Кори, — то пляж — большой соблазн.
— Нет, не такой уж, — ответила девушка. — Идешь и идешь, потому что дорога прямая и гладкая. Мы здесь столько раз бывали, что все знаем наизусть — каков берег во время прилива, каков при отливе и как выглядит после шторма. Нам знакомы все крабы, все медузы, все дети, копающиеся в песке, и все люди под пляжными зонтами. Они, по-моему, всегда одни и те же.
Полковник предоставил разговор молодым. Он заговорил только, чтобы сказать: — Приехали! — свернул с дороги и остановился перед коричневым коттеджем с красной крышей и клумбой герани возле скалы, стоявшей на излучине дороги. Вокруг было безлесно и голо, и слишком большой океан плескался менее чем в ста шагах. В воздухе носился гостеприимный запах ужина; на веранде появилась миссис Лэфем; вопрос по поводу опоздания мужа отражался в ее глазах, но замер на ее устах, как только она увидела Кори.
7
Торжествующий полковник легко спрыгнул с сиденья.
— Я привез мистера Кори, — пояснил он небрежно.
Миссис Лэфем приветствовала гостя, а полковник повел его в его комнату и убедился, что там есть все необходимое. Затем пошел мыть руки, словно не обращая внимания на нетерпение, с каким жена догнала его.
— Отчего это у Айрин болит голова? — спросил он, намыливая волосатые руки.
— Да ладно об Айрин, — прервала поспешно жена. — Как вышло, что он приехал? Ты, что ли, уговорил? Если да, я тебе этого не прощу, Сайлас!
Полковник засмеялся, а жена схватила его за плечо, чтобы смеялся тише.
— Шш! — шептала она. — Хочешь, чтоб он все слышал? Отвечай, ты уговорил?
Полковник все еще смеялся. Он решил извлечь из ситуации все возможное удовольствие.
— Нет, я не уговаривал. Он сам захотел.
— Не верю. Где ты с ним встретился?
— В конторе.
— В какой?
— В моей.
— Чепуха! Что ему там было делать?
— Да ничего особенного.
— Зачем же он приходил?
— Зачем? Он сказал, что хотел бы заняться минеральной краской.
Миссис Лэфем опустилась на стул и смотрела, как муж ее трясется от сдерживаемого смеха.
— Сайлас Лэфем, — произнесла она. — Если ты и дальше будешь меня морочить…
Полковник вытирал руки полотенцем.
— Он считает, что мог бы сбывать ее в Южной Америке. Я пока не знаю, что он задумал.
— Ладно! — воскликнула жена. — Я еще с тобой расквитаюсь.
— Я и предложил ему поехать сюда и обо всем договориться, — продолжал полковник с притворным простодушием. — Я ведь знал, что он и притронуться не захочет к минеральной краске.
— Поговори мне еще! — грозно сказала жена.
— Ведь я правильно сделал?
В дверь постучали, и миссис Лэфем подошла к ней. Служанка объявила, что ужин готов.
— Ладно, — сказала она, — идем к столу. Но ты у меня заплатишь за это, Сайлас.
Пенелопа едва вошла в дом, как тотчас прошла к сестре.
— Как голова, Рин? Лучше? — спросила она.
— Немножко, — откликнулся голос с постели. — Но я к столу не выйду. Мне не хочется есть. Если полежу, к завтрему все пройдет.
— А жаль, — сказала сестра. — Ведь он приехал вместе с отцом.
— Не может быть! Кто? — вскричала Айрин, одновременно отрицая и вопрошая.
— Если не может быть, так не все ли равно кто?
— Ну что ты меня мучаешь! — простонала больная. — Ты о ком, Пэн?
— Лучше не скажу, — ответила Пенелопа, наблюдая за ней, словно кошка, играющая с мышью. — Раз ты не выйдешь к столу, зачем мне тебя понапрасну волновать?
Мышка стонала и металась на постели.
— О, я бы тебя так не мучила!
Кошка уселась поодаль и сказала спокойно:
— Ну, а что ты сделаешь, если я скажу, что это и вправду мистер Кори? Ты говоришь, что не можешь выйти к чаю. Но он тебя извинит. Я же сказала, что у тебя болит голова. Теперь уж выйти нельзя! Слишком было бы откровенно. Но не печалься, Айрин, я постараюсь, чтобы он не скучал. — Тут кошка тихонько хихикнула, а мышка на миг вооружилась мужеством и достоинством.
— Как не стыдно тебе — пришла и дразнишь меня.
— Почему же ты мне не веришь? — спросила Пенелопа. — Почему бы ему не приехать сюда с отцом, если отец его пригласил? А он, наверное, так и сделал бы, если бы сообразил. Не вижу я, чем эта лягушка лучше всякой другой, ничего в ней нет особенного.
Беспомощность сестры была слишком сильным искушением для любительницы дразнить; она смеялась приглушенным смехом, убеждавшим ее жертву, что это всего лишь неуместная шутка.
— Я бы с тобой так не поступала, Пэн, — сказала Айрин жалобно.
Пэн бросилась на кровать рядом с нею.
— Бедняжка! Да здесь он, здесь . Это непреложный факт. — Она ласкала и успокаивала сестру, продолжая давиться смехом. — Надо встать и выйти. Не знаю, что привело его сюда, но он здесь.
— Поздно! — сказала горестно Айрин. И добавила в совершенном отчаянии: — Какая же я дура, что выходила гулять!
— Ничего, — уговаривала сестра. — Идем, выпьешь чаю, это поможет.
— Нет, нет, нельзя. А чаю вели принести сюда.
— Хорошо; ты можешь увидеться с ним попозже.
— Нет, я совсем не выйду.
Через час Пенелопа снова вошла к сестре и застала ее перед зеркалом.
— Лучше бы полежала, Рин, и к утру все прошло бы, — сказала она. — Как только мы встали из-за стола, отец сказал: «Извините нас, дамы, нам с мистером Кори надо поговорить об одном деле». И посмотрел на маму так, что ей, верно, было трудно выдержать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108