— Совсем не то, что прежние.
— А все потому, — сказал снисходительно полковник, выпячивая свою широкую грудь, — что мы теперь больше тратим на дома. Я наметил сперва дом на сорок тысяч долларов. А этот малый уже вытянул из меня более шестидесяти тысяч, а все обойдется, пожалуй, почти во сто. Задешево хорошего дома не получишь. Все равно как заказывать картину художнику. Заплатите достаточно, и он вам сможет сделать первоклассную вещь; а не заплатите — не сможет. Вот и все. Говорят, что А.-Т.Стюарт заплатил какому-то французу шестьдесят тысяч долларов за маленькую картинку семь на девять дюймов. Да, сэр, заплатите архитектору побольше — и обязательно будет у вас красивый дом.
— Я слышал, что они умеют вытянуть деньги на осуществление своих замыслов, — сказал, улыбаясь, молодой человек.
— Еще как! — воскликнул полковник. — Предложат вам такие улучшения, что отказаться невозможно. И красивее, и практичнее, и все такое; отказаться — значит много потерять. И всегда ведь предлагают, когда жена тут; вот вы и попались.
Полковник сам засмеялся своей шутке, подавая пример, и молодой человек поддержал его, хотя и менее шумно. Девушки обернулись, и он сказал им:
— Клянусь, я не видел еще, чтобы из окон открывалась лучшая панорама. Удивительно, как хорошо видны отсюда Мемориал и шпили Кеймбриджа. И закаты должны быть великолепные.
Лэфем не дал им ответить.
— Да, сэр, ничего красивей я, пожалуй, не видал. Мне всегда нравилась набережная Бикона. Когда я еще не имел здесь участка и не думал, что буду иметь, мы с женой приезжали сюда в коляске и любовались видом на реку. Когда мне хвалят Холм, я понять могу. Там уютно, по-старинному, как-то привычно. Но когда хвалят Авеню Содружества, это мне непонятно. Ее и сравнить невозможно с набережной Бикона. На ней так же ветрено и так же пыльно, а вида всего только на другую сторону улицы. Нет, сэр, если уж селиться на Бэк-Бэй, так подайте мне набережную Бикона.
— Думаю, что вы совершенно правы, — сказал молодой человек. — Виды здесь исключительно красивы.
Айрин взглянула на сестру, как бы говоря: «Что папа еще скажет?» — но сверху послышался голос ее матери, приближавшейся к отверстию в потолке — месту будущей лестницы; показалась и она сама, то есть сперва только ее нога. За ней следовал столяр с линейкой, торчавшей из кармана комбинезона, и она, уже спустившись, продолжала говорить ему о каких-то мерках, которые они сняли; Айрин, чтобы она заметила гостя, пришлось сказать:
— Мама, вот мистер Кори.
Он приблизился со всей поспешностью и изяществом, какие позволял шаткий помост, и миссис Лэфем крепко пожала ему руку своей большой и теплой рукой.
— Вот и вы, мистер Кори! Когда же вы вернулись?
— Вчера. Мне как-то еще не верится. И я не предполагал застать вас в новом доме.
— Да, вы наш первый гость. Надеюсь, мне не надо извиняться за беспорядок. А хорошо ли полковник занимал гостя?
— О да. Я увидел в этом доме столько, сколько мне вряд ли когда доведется увидеть.
— Надеюсь, что это не так, — сказал Лэфем. — Нас еще не раз можно будет застать на старом месте, прежде чем переедем.
Он, видимо, посчитал это за непринужденное приглашение и взглянул на своих дам, ожидая их одобрения.
— Да, конечно! — сказала его жена. — Всегда рады вас видеть, мистер Кори.
— Благодарю вас, я приду с удовольствием.
Он шел с полковником впереди, помогая дамам при трудностях спуска. Айрин шла особенно неуверенно; она держалась за руку молодого человека чуть дольше, чем требовалось, а может быть, это он удерживал ее. Он нашел случай сказать:
— Как приятно снова повидать вас, — и добавил: — Всех вас.
— Спасибо, — сказала девушка. — А вам, должно быть, обрадовались дома.
Кори засмеялся.
— Вероятно, обрадовались бы, если б сами были дома. Но дело в том, что мы сейчас одни с отцом, и я тоже собираюсь уехать в Бар-Харбор.
— Ах вот как? Они там?
— Да, моя мать только там находит желанное сочетание морского и горного воздуха.
— Мы ездим в Нантакет — это удобно папе. А в это лето скорее всего никуда не поедем, до того мама занята постройкой. Мы только о доме и говорим; Пэн сказала, что мы им закусываем и с ним ложимся спать. Она говорит, что хорошо бы для разнообразия пожить в палатках.
— У нее, видимо, много чувства юмора, — решился сказать молодой человек, хотя имел для этого не так уж много данных.
Остальные отошли в глубь дома посмотреть на какое-то предложенное изменение. Айрин и Кори остались в дверях. Свет счастья играл на ее лице, одухотворяя его прелестные черты. Она старалась сдержать улыбку, отчего углубились ямочки на щеках; она немного дрожала, и серьги качались в ее хорошеньких ушках.
Все возвратились и вместе сошли по передней лестнице. Полковник собрался было повторить приглашение, но поймал взгляд жены и воздержался, хоть и не вполне понял ее предостережение; он подобрал грузило, а молодой человек подсадил дам в фаэтон. Он приподнял шляпу, дамы поклонились, Лэфемы тронулись в путь, и голубые ленты вились за шляпой Айрин словно ее мысли, рвавшиеся назад.
— Так вот он, молодой Кори, — сказал полковник, пуская крупную величавую лошадь, которая увозила их домой. — Недурен собой, и глаза этакие честные. Не пойму только, как это малый с таким образованием может жить дома на отцов счет. Будь у меня его здоровье и образование, я бы захотел себя показать.
На заднем сиденье девушки держались за руки и нервно сжимали их друг другу при каждом высказывании отца.
— Я думаю, — сказала миссис Лэфем, — он как раз и ездил в Техас, чтобы что-то себе подыскать.
— Видать, не подыскал.
— Ну, если у отца хватает на него денег и он не жалуется на обузу, нам-то что до этого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108