— Это не я запел по-другому. Это у тебя со слухом неважно. Ты не белый, а твои родители — белые. Где-то глубоко в прошлом, пересиленная ныне многовековым спариванием с некорейцами, в твоем роду была капля гордой корейской крови. Может, даже две капли. Вот эти-то две капли я и обучаю, понятно? И несчастье мое в том, что они отягощены неподъемным грузом крови белых.— Даже если мои родители были белые, — сказал Римо, — это не значит, что они недостойны воспоминаний.— Они потому недостойны воспоминаний, — воскликнул Чиун, — что оставили тебя младенцем у чужой двери! И в гневе вышел.Римо снова закрыл глаза, но так и не смог вызвать в памяти лица родителей.Еще минуту назад, до появления Чиуна, он прошел весь путь вглубь до первых дней в сиротском доме Святой Терезы и был уверен, что вот еще совсем немного усилий — и родные лица всплывут из темноты забвения. Но не теперь. Чиун своими словами все разрушил и, может быть, не так уж он был и не прав? С тех пор Римо ни разу не пытался вернуться к своим младенческим впечатлениям.И теперь, когда он нашел своего отца, и не мертвым, а очень даже живым, Римо думал, не лучше ли было бы, по совету Чуина, не ворошить прошлое, оставить его в покое. Потому что теперь Римо никогда уже не сможет верить ни Чиуну, ни Смиту. Они его предали, и если от Смита этого можно было бы ожидать, то отношение Чиуна его просто ошеломило.Римо знал, что в лице Чиуна потерял отца, который по крови отцом ему не был, и что нашел другого, кровного, который при этом держался совсем не по-отцовски.Может, потом, когда мы узнаем друг друга получше? Может, потом мы привыкнем? Может, это будет похоже на чувство, связывавшее нас с Чиуном? Но в сердце своем Римо знал, что этому не бывать. С Чиуном его связывали чувства более глубокие, чем чувства двух обыкновенных людей. С Чиуном его связывало Синанджу. И вот эта связь порвалась.Уверенности в том, как поступит теперь Чиун, у Римо не было. Но он знал, каким будет следующий шаг Смита. Смит прикажет Чиуну найти Римо и вернуться с ним в «Фолкрофт». Если Римо откажется, Смит прикажет уничтожить его. Смит не станет раздумывать. Это его работа — действовать без раздумий, когда речь идет о безопасности КЮРЕ.Но что сделает, получив такой приказ, Чиун? И что сделает он, Римо, если Чиун явится его убить?Их бой на крыше мог одурачить только неискушенных наблюдателей. Но не Римо. Оба они, и он сам, и Чиун, наносили свои удары, стараясь не поранить один другого. Результатом этого явился долгий стилизованный поединок в стиле кун-фу, из тех, что показывают в китайских фильмах. Но Синанджу — это совсем другое. Синанджу — борьба экономная. Не наноси два удара, если можешь обойтись одним. Не тяни до двух минут, если можешь управиться в две секунды.Ни один из них не хотел причинить боль другому. Но когда они встретятся в следующий раз, дело может пойти по-другому. И Римо не представлял себе, как он тогда поступит.Поэтому он и коротал время в темноте. Да, его заветный детский сон сбылся, он нашел отца, но скоро, не ровен час, может начать сбываться и страшный ночной кошмар. Глава 19 «Дайнакар» ждал его на городской свалке, раскинувшейся на берегу Детройт-ривер.Выбираясь из машины, стрелок подумал, что эти горы старого хлама — вполне подходящее окружение для машины, работающей на мусоре.— Я здесь, — он подошел к затемненному стеклу «дай-накара».— Я вижу, — ответил голос невидимки за рулем. — Миллис жив.— Он в коме. Он, может, и не мертв, но и не жив тоже.— Я хотел, чтобы он умер.— И так бы оно и было, если б мне позволили стрелять в голову.— Я вам уже говорил...— Помню: в голову не стрелять.— И все-таки я хочу, чтоб он умер.— Там же полно охраны, и они стерегут его днем и ночью! Пусть все немного поостынет, а потом я его прикончу.— Нужно сейчас, — отрезал голос.— А почему не Лаваллета? Я могу убрать его, а потом уже Миллиса.— Лаваллета еще черед не настал. Он без конца демонстрирует публике свою новую машину, с ним проблем не будет. Сейчас мне нужен Миллис.— Пришить парня, окруженного полицейскими, не так просто, как кажется.— Сначала Миллис. Потом Лаваллет.— А Ривелл?— О нем можно не беспокоиться.— Еще есть одна проблемка, — проговорил стрелок.— С вами все время проблемки. Когда я вас нанимал, я думал, что покупаю лучший товар.— Я и есть лучший, — холодно сказал стрелок.— И в чем проблемка?— Старый китаец. Тот, что был на презентации «дайна кара». Он объявился и при покушении на Миллиса.— Ну и что?— Думаю, он работает на правительство.— Наплевать, — голос стал сердитым. — Путается под ногами — уберите.Что-нибудь еще?— Да нет, вроде все.— Хорошо, — сказал голос. — За Миллиса заплачу, когда закончите.И «дайнакар» черным призраком на колесах неслышно поплыл над замусоренной землей.Стрелок уселся за руль своей машины. Слишком это рискованно сейчас браться за Миллиса. В больнице легавых не счесть. А может, есть другой путь?Он зажег еще одну сигарету.Но самая потеха начнется, когда придет время снова заняться Лаваллетом, подумал он. Ох, будет и потеха! Глава 20 Смит больше не сомневался. Неопознанная женщина, убитая на могиле Римо Уильямса, была мать Римо. А ее убийца — тот самый, который устроил бойню в Детройте, — его отец.Другого объяснения нет. Можно предположить, что на кладбище произошла семейная сцена. Единственным близким родственником убитой был ее муж, он же убийца. Вот почему никто не заявил в полицию об исчезновении жертвы.Но все-таки непонятно, как через столько лет отец с матерью ухитрились отыскать захоронение Римо. Пока он находился на попечении монахинь приюта Святой Терезы, родители ни разу не попытались связаться с сыном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66