«Дайнакар» появится в каждом гараже. Понимаете?— Вполне, — сказал консультант.Понял он только одно: Лайл Лаваллет, этот Непризнанный Гений Автоиндустрии, здорово не в себе. Размечтался! Ну кто поверит, что три кита автоиндустрии, существующие, чтобы взаимодополнять друг друга, все, как один, дружно обратятся к одному и тому же человеку? Может, в России об этом еще и можно было бы говорить, но — в Америке?!— Отлично, — сказал Лаваллет. — Вот и продолжайте распространять слухи об объединении. Теперь, когда у меня есть «дайнакар», только мне одному по силам спасти всю «Большую Тройку». А что, может, стоит где-нибудь как бы мимоходом окрестить меня — знаете как? «Непризнанный Спаситель»! Кажется, неплохая идея.— Идет, — кивнул консультант. А почему нет? Деньги Лаваллет платит большие.— И еще один жизненно важный момент, — прибавил Лаваллет.— Да, сэр?— Проследите, чтобы фотографировали меня всегда слева. Так я фотогеничнее.— Будет сделано, мистер Лаваллет. Скажите, а эта машина, она что, и в самом деле ездит на мусоре?Лаваллет с укором покачал головой.— Не на мусоре. На отходах. Мы всегда говорим: отходы. Если к этой штуке прилипнет прозвище «мусоромобиль», потребитель может заартачиться, и поди его потом уговори. Запомните хорошенько: отходы! — Он пригладил рукой волосы. Отлично. Каждый волосок на своем месте. — И чтобы ответить на ваш вопрос, скажу, что ездит она, как по волшебству, и что это величайшее открытие в автомобилестроении, может быть, со времен изобретения колеса.Вставьте это в какое-нибудь интервью. Величайшее открытие со времен изобретения колеса!— Будет сделано, мистер Лаваллет. * * * В Белом доме президент Соединенных Штатов пил в спальне кофе, когда вошедший помощник подал ему краткий перечень важнейших событий минувшей ночи.Главной новостью значилось, что Хьюберт Миллис, президент «Америкэн автос», скончался в 1.32 ночи в Детройте.Президент принял решение. Он отпустил помощника, открыл ящик ночного столика и снял трубку телефона без наборного диска, затиснутого между двумя грелками и старым номером «Плейбоя».Он ждал, когда Харолд У. Смит снимет трубку.Он собирался поставить Смита в известность, что КЮРЕ, этот оплот порядка в Америке, должна быть распущена. Организация не выполнила своих функций.Отныне придется прибегать к более традиционным средствам соблюдения законности, таким, как ФБР. Ему всегда нравилось ФБР, особенно с тех пор, как он сам однажды сыграл фебеэровца в кино.Однако на звонок никто не ответил.Президент подождал еще немного. По прошлому опыту он знал, что Смит редко отсутствует на рабочем месте, а когда отлучается, то носит с собой портативный спецрадиотелефон.Прошло пять минут. По-прежнему никакого ответа. Президент повесил трубку.Не горит, отложим приказ о расформировании на несколько часов, и все.Несколько часов ничего не значат. Глава 26 Чиун, Мастер Синанджу, позволил швейцару гостиницы «Детройт-плаза» себе услужить.Когда подкатило такси, швейцар в форме, напомнившей Чиуну камзолы придворных французского Короля-Солнце, почтительно открыл для него заднюю дверь и мягко закрыл ее после того, как Чиун уселся.Затем с выжидательной улыбкой швейцар склонился к окошку такси.— Хорошо сделано, — похвалил его Чиун. — А теперь убери свое лицо из поля моего зрения.— Видимо, вы недавно в нашей стране, сэр, — ответил швейцар, все еще улыбаясь. — У нас в Америке хорошая служба обычно вознаграждается.— Отлично, — сказал Чиун. — Вот тебе в награду совет: не заводи детей, иначе в преклонные годы их неблагодарность принесет тебе множество огорчений.— Я говорил о совсем не такой награде! — возмутился швейцар.— Тогда вот другая, — проговорил Чиун. — Людям, которые задерживают других людей, спешащих по своим важным делам, случается, ломают шею. Вперед, водитель!Таксист влился в поток машин и спросил:— Куда едем, приятель?— К конторе этого автомобилыдика. Лаваллета.— А, «Дайнакар индастриз»! Знаю. Домчу мигом.— В каком это направлении? — встревожился Чиун.— Направлении? Я бы сказал, на запад.— Тогда почему ты едешь на север?— Чтобы попасть на автостраду, которая идет на запад, нужно сначала поехать на север, — добродушно пояснил таксист.— О, мне хорошо известны уловки занимающихся твоим ремеслом. Направляйся на запад.— Как это?— Очень просто. Поверни колеса на запад, и все.— По прямой?!— Плачу только за мили, приближающие нас к месту моего назначения. За западные мили, — сказал Чиун. — За ненужные отклонения от заданной цели платить не собираюсь.— Да как же по прямой-то? На пути могут встретиться разные пустячки вроде небоскребов.— Я даю тебе разрешение такие препятствия объезжать. Но на запад, неизменно на запад. Я тебе помогу. Буду подсчитывать за тебя западные мили, — сказал Чиун, уставясь на пощелкивающий таксометр.Водитель пожал плечами:— Хорошо. Босс у нас — ты.— Я не босс, — поправил его Чиун. — Я — Мастер.— Ладно. Лишь бы я был водитель, — согласился таксист. Пока они ехали, Чиун не отрывал глаз от таксометра, но думал при этом о Римо.Он не солгал, когда сказал Смиту, что Римо потерян для Синанджу. Появление Римо Уильямса-старшего — кровного отца Римо — повело воспитанника Чиуна по другой тропе, его жизненный путь направился прочь от Синанджу. Чиун надеялся предотвратить это осложнение, убив стрелка еще до того, как Римо узнает о его существовании. Не получилось.Однако Чиун солгал, когда сказал Смиту, что Римо мертв. В некотором смысле оно, конечно, так и было. Без направляющей руки Чиуна, удерживающей ученика в русле правильного дыхания и — шире того — существования вообще, могучие возможности Римо скоро ослабнут и, может быть, исчезнут совсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66