Мы уже не используем ваши налоги на финансирование телевыступлений аферистов-политиканов, гигантских предприятий сельхозбизнеса или нефтяных компаний. Мы даже прекращаем любые незаконченные проверки налоговой службой. Это полное лишение всех благ, которыми обеспечивает американское гражданство налогоплательщиков. А потом, когда вы сломлены, и рыдая, просите прощения, мы разрешаем вам, от щедрот наших, выплатить ваши налоги и вновь присоединиться к ликующим толпам.
Паркинс, у которого челюсть отвисла в начале этой тирады, теперь закрыл ее, да так, что зубы щелкнули.
– Ну и денек предстоит, – пробормотал он. И, возвращаясь к основной теме, добавил громко: – Может, вы хотели бы остаться вдвоем минут на десять? Я надеюсь, что из этого получится что-нибудь путное. – Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
– Итак, – сказал Нед, – это очень странно, я же не ваш адвокат.
– Вы для меня никто, полковник. Я просил, чтобы приехал Ларри Рэнд.
– А что, если Рэнд не захочет удостоверить вашу личность?
– Так вы слышали обо мне?
– Я знаю, вы считаете себя под защитой Компании.
Вимс помолчал, видимо, тщательно все взвешивая.
– Это значит, что нам не о чем говорить, так?
Нед пожал плечами.
– Мне кажется, что это совсем пустая трата времени. Я думаю, что старина Паркинс просто сделал перерыв, чтобы сходить в туалет.
Он уселся напротив Вимса с непроницаемым лицом. Мог Рэнд защищать этого подлеца или нет? Какая разница. Нэд был сыт по горло всем этим делом. Очень жаль, что Джейн не захотела увидеть его или поговорить с ним. Ему было не по себе из-за решения Лаверн. И также он был совершенно взбешен компромиссом с Пандорой Фулмер. В общем, это был бездарный день, и в этой похожей на конуру комнате с подозреваемым – или подозреваемыми? – можно было ожидать новых проблем.
Нэд подумал о том, как сложился день у Шамуна.
В отделении несчастных случаев больницы в Стоун-Мэндвиле было только два штатных сотрудника безопасности. Оба служили раньше в военной полиции. Теперь им было уже за пятьдесят. Им удавалось решать сообща почти все проблемы, связанные с безопасностью, когда они возникали в отделении. Это касалось непрошеных посетителей, в том числе журналистов, или пациентов, иногда начинавших бушевать так, что с ними не могли справиться даже медсестры. Другими словами, как часто признавался Тревор Батт своему напарнику Уиллу Найтуотеру:
– Это курорт по сравнению с прежней жизнью.
Для Трева и Уилла прежние дни включали ночные дежурства в Германии и на Кипре, когда приходилось вытаскивать британских военнослужащих из неприятностей, связанных с проститутками, беременными женщинами и хозяевами магазинов, по-хулигански разгромленных ими.
– И смертная скука, – ответил Уилл Треву.
– В любом санатории скучно, – подытожил Трев. Он был на два года старше Уилла и часто изображал человека, который все знает и везде побывал. Встречались они только раз в день, после ужина, когда Трев уходил с дневного дежурства, а Уилл заступал на ночное, но как-то так сложилось, что они проводили полчаса вместе, попивая чай и вспоминая службу. Трев был, кроме всего прочего, пронырой. Ему удалось оставить после ухода на пенсию служебный – девятимиллиметровый – «парабеллум». Его не регистрировали, но пистолет хранился в кабинете службы безопасности в запертом ящике письменного стола. Уилл был благодарен Треву за это, потому что именно в ночное дежурство могли возникнуть серьезные проблемы.
– Трев, удивляюсь я тебе. Я видел, ты купил нам еще несколько патронов. Как это тебе удалось? Ведь пистолет не зарегистрирован.
Трев редко отвечал на подобные вопросы. Проныра не должен давать отчет даже старому приятелю, не правда ли?
– Ты только не распространяйся, старик.
Уилл сделал обиженное лицо.
– Ты же знаешь меня, Трев. Если будет по-настоящему жаркая ночь, я суну его в карман, но никто его не увидит.
– Ну сегодня-то не будет развлечений. Сейчас у нас народ после автомобильных аварий.
– А этот немец?
Трев нахмурился.
– Тот, что покалечился в Литтл-Миссендене?
– Он пришел в себя, когда дежурила сестра Превит и просто измучил ее. «Воды, пожалуйста. Извините меня. Воды попить». А сестра Превит никак не могла взять в толк, что ему надо. Пришлось мне объяснять.
– Ему повезло, что вода в нем держится, – сказал Трев безапелляционным тоном невежды. – Его так изрешетили, что и крейсер потонул бы.
Чай допили в сосредоточенной тишине, вспоминая поножовщину, которую им удавалось остановить или скрыть, чтобы спасти английских солдат от суда за границей. Нет ничего лучше настоящей поножовщины. Теперь в Англии никто так не дерется. А жаль.

* * *

– ...Да знаешь ли ты, что я сделал это добровольно? Это не в твоей юрисдикции. – Голос Ларри Рэнда, низкий и жесткий, стал слышен до того, как его короткое тело появилось в дверях следственной комнаты. Он был в безумной ярости, но Нэд Френч не мог припомнить случая, чтобы тот не был в ярости. Это было частью натуры Рэнда.
– Ты! – заорал резидент, как только увидел Неда. – Я так и знал, что какая-нибудь вонючая задница вроде тебя замешана в этом деле!
Френч поднялся.
– Ну-ка повтори это снаружи, Ларри. Я просто умираю от желания превратить тебя в кучку поросячьего дерьма. Думаю, это не займет больше двух минут.
Рэнд отступил на несколько дюймов. Его беспокойный взгляд обежал маленькую комнату.
– Что это за хреновина? Вы что, берете здесь уроки по подслушиванию?
Френч ласково положил правую руку на левое плечо Рэнда.
– А ну, извинись, поросенок!
На сморщенном лице резидента сменялись гримасы, улыбки, подмигивания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152