Скажите, правильно ли я понял то, что вы сказали о талантах и мудрости нашего президента?
Мутно-зеленые глаза Пандоры впились в лицо Неда.
– У каждого приема должен быть какой-то резон.
– А что, Четвертое июля – недостаточный резон?
– Недостаточно драматический. Мне пришлют материалы из США: памфлеты, видеокассеты.
Они помолчали.
– Видеокассеты? На приеме будут телемониторы?
– Это что, имеет какое-нибудь отношение к безопасности, полковник?
– Постольку, поскольку мы должны знать о всех ваших планах, чтобы избежать неожиданных сюрпризов.
Пандора сделала один из своих «кукольных» жестов – отточенный и изящный, – и сказала:
– Уверена, вы знаете о том, что было сделано несколько видеозаписей, на которых президент излагает свою позицию по разным вопросам. Их показывали по телевидению США.
– Позиция? – уточнил Нед. – По поводу интервенции в Латинской Америке? По ядерному разоружению? Такие темы, да?
– Я полагаю, да, – ответила она с оттенком элегантной беспечности, словно темы видеозаписей не имели значения.
– Вы не знаете, кто-нибудь еще делал такие записи?
– Не поняла.
– Конгресс? Сенат? Любая другая ветвь власти, кроме исполнительной?
– Полковник Френч, понятия не имею. Разве это необходимо знать?
– Я думаю, какое влияние это окажет на прессу, миссис Фулмер. Будет действительно много журналистов, знающих, что прием Четвертого июля подобен десяткам других, проводимых посольствами и консульствами во всем мире. Для мира наши посольства представляют всю страну, а не только одну из ветвей власти.
– Вы, конечно, понимаете, что решать здесь не вам, полковник?
– Вы абсолютно правы. Это задача политической секции и, разумеется, посла и советника-посланника. – Он посмотрел на нее, размышляя. – Мистер Коннел, естественно, знает об этом.
В наступившем молчании Нед взглянул в красивое лицо Пандоры и заметил, что оно изменилось. Трудно было поверить, что в этом маленьком личике что-то могло измениться, но это было так. Стиснутая челюсть напоминала затвердевший бетон. По каким-то причинам – у Неда не было времени вникать в них – он оказался в начале черного списка Пандоры. Его обвиняли в том, чем на самом деле занималась Компания, – в отваживании гостей. А теперь ему придется ответить и за свои слова о том, что НЕЛЬЗЯ политизировать День независимости. Ее маленький очаровательный подбородок стал твердым, как сталь, а взгляд мутно-зеленых глаз – жестким, как обсидиан Обсидиан – твердый минерал, вулканическое стекло.

.
– Не имею ни малейшего представления, – заговорила она, – знает об этом Ройс или нет. Но если он об этом узнает, я пойму, кто ему сказал. Не так ли?

* * *

Когда доктор Хаккад проснулся после ночного загула, у него уже не было того элегантного, лощеного вида, с каким он предстал перед гостями. У этого рыхлого и угнетенного более, чем обычно, своими мыслями человека всклокоченные волосы торчали в разные стороны, а глаза глубоко запали. Доктор никак не мог прийти в себя, пока не выпил несколько чашек крепкого кофе, сваренного Лейлой на кухне в его квартире в доме номер 12.
Он потягивал вторую чашку, читая утренние газеты и громко комментируя прочитанное Лейле, которая сидела в большом зале и тщательно красила ногти.
– Опять этот Судан, – крикнул ей Хаккад. – Тунисцы планируют вторгнуться в Эфиопию.
– Иншалла! – сказала нараспев Лейла; в ее голосе была едва заметная насмешка.
– А Йемени все играет с ценами на сырую нефть. Должен бы понять, что только молчание украшает его позицию.
– Бисмиллахейр! – ответила Лейла.
– А идиоты в Ираке... нет, невозможно!
– Ар-Рахман.
– Прекрати, Лейла. Произносить имена Аллаха надо с трепетом.
Он продолжал чтение газет.
По правде говоря, доктору Хаккаду редко нравились новости из арабского мира. Хотя единая вера сплотила около миллиарда людей, живущих на берегах Средиземного и Красного морей, Персидского залива и в десятках других земель, у них не было единого подхода к мировым проблемам. Каждая страна связывала свои надежды и планы с человеком, который смог бы руководить ею – как в политическом, так и в военном отношении. Все с нетерпением ожидали, чьи могущественные руки завладеют неслыханными богатствами этого проклятого мира, занятого слишком земными интересами.
Достичь этой власти в пределах обычной политики невозможно. Это Хаккад усвоил еще в молодости, после того как в разных странах обернулись катастрофой несколько попыток захватить политическую власть. Только сосредоточив в руках всю информацию и обладая уникальной осведомленностью, можно оказаться в центре политических событий в нынешнем сложном мире, где все пронизано каналами связи и насыщено компьютерными данными.
Однако это не просто. Между Ираном и Ираком – конфликт, Турция – член НАТО, в Африке проблема отношений между мусульманскими государствами Египтом и Ливией, враждуют даже малайцы и индонезийцы. Все это влияет на амбиции таких людей, как доктор Хаккад. Их услуги принимают и отвергают, встречают с восторгом и презрением... Эта работа не для нервных, не для тех, кто сомневается в себе.
– Ты только посмотри, – вдруг позвал он сестру, – Советский Союз граничит с исламскими странами от Турции до Пакистана.
Он разглядывал карту, помещенную под заметкой: «Советские мусульмане заставляют ходить на цирлах кремлевских руководителей».
– Аль-Карим, – снова с некоторой издевкой в голосе сказала Лейла.
– Прекрати! Над Аллахом не шутят. Принеси мой еженедельник, пожалуйста.
Сестра взяла записную книжку со стола и безропотно вручила ее Махмету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152