Императором России стал Павел I. Печальную и тревожную весть о смерти государыни по городу и хуторам разнес пятьдесят один пушечный выстрел с береговых батарей. Орудия били глухо с равными во времени перерывами. Гасли тяжелые стоны траурной артиллерийской канонады уходило в Лету бурное екатерининское время.
Признаков надвигающейся катастрофы замечено не было. Государыня была здорова и, как всегда, деятельна. Она ушла из жизни неожиданно для всех, вызвав величайшую смуту в умах ее окружения и тех, кто был орудием ее государственных начинаний.
Осип Михайлович в знак глубокого траура приказал приостановить все работы в городе и в порту. В храмах священнослужители возносили молитвы за упокой души новопреставленной, пересказывали в проповедях ее деяния.
В доме де-Рибасов все погрузились в печаль. Анастасия Ивановна неутешно рыдала. Осип Михайлович понимал, что ушла из жизни не только государыня, но и близкий их семье человек. Будет ли новый государь столь же к ним милостив? Для де-Рибасов назревали крутые перемены.
Встревожен был Осип Михайлович и судьбой Одессы. В последние годы при Малом дворе наследника престола цесаревича Павла Петровича вошел в силу недоброхот де-Рибаса – Ростопчин, известный не столько умом, сколько искусностью в интригах. Неприязнь к де-Рибасу Ростопчин перенес на Одессу.
Николай Семенович Мордвинов по-прежнему был обходителен и ласков, но в заблуждении упорен. Со сменой правительства он непременно станет связывать успешность дела по устроению главного коммерческого порта где с иным местом, но не в сердцу его нелюбезной Одессе.
Подлость Ростопчина заходила далеко. Сей господин неудержан был и перед гнусной клеветой, обвиняя Осипа Михайловича во всех смертных грехах.
В последний наезд в столицу де-Рибас искал случай встретиться с Ростопчиным и потребовать удовлетворения. Ростопчина, однако, в Петербурге не было. По чистой случайности? Ведь известно, что подлость соседствует с трусостью.
Павел был нетерпим к окружению покойной государыни, не понимал и не принимал екатерининские замыслы, к успехам России в двух войнах с Турцией относился весьма прохладно, потому как они были связаны с ненавистными ему именами Орлова и Потемкина. Де-Рибас же обласкан тем и другим. К тому же Большому двору был близок Иван Иванович, а Малый двор покойник, как и государыня не одобрял.
Новый царь прежде всего указал самовольный переход крестьян с места на место не допускать, виновных в приеме и укрывательстве беглых определять в примерное наказание. Каждый по царской воле должен оставаться в том звании, в которое он по ревизии прописан. В Новороссийском крае тем были посеяны смута и уныние.
Князь Браницкий потребовал возврата пребывающих в Одессе в мещанском звании его крепостных людей. В приложенном к сему списке было имя и Грицька Остудного с его женой Еленой, поелику тот Грицько состоял с означенной Еленой в браке, освященном церковью. Жена, согласно узаконениям российским, следовала состоянию мужа. Князь Браницкий требовал также доставления в его имение на Подолии детей Грицька и Елены. Дети, согласно тем же узаконениям, следуют состоянию их родителей, независимо от времени и места их рождения.
Какой-то генерал Ширай писал о побеге лет десят тому назад из слободы его Степановки Ольвиопольского уезда и пребывающих ныне в Одессе крестьян Хвеська Задерихвоста и его жены Мотри, ныне против закона состоящих в черноморских казаках, Григория Циркуна с сыном его Лукьяном, равно Лаврентия, прописавшегося в купцы третьей гильдии и ведущего торг на Вольном рынке разными скобяными товарами. Вместе с Лаврентием Тараненко генерал Ширай требовал водворения в его имение жены Лаврентия, до замужества состоявшей во дворянстве, хоть род ее был достаточно обедневшим, равно их сыновей и дочери.
Запросы от помещиков на возвращение крестьян поступали в городской магистрат, где не рассматривались за недосугом, отчего следовали жалобы генерал-губернатору Бердяеву, которому также был недосуг за обилием государственных занятий. Чиновники губернаторской канцелярии отписывали господам помещикам, что они-де вольны сами водворять их крестьян на прежние места жительства.
В первых числах января нового 1797 года из Петербурга в Одессу прибыл фельдъегерь государя. Из доставленного им рескрипта следовало, что де-Рибасу надлежит немедля сложить с себя градоправительство и отправиться в столицу.
Осип Михайлович впал в дурное состояние духа, из рук валилось все, из головы не шла тревога: «Каков сей поворот судьбы?»
В Петербург из Херсона вызывался и вице-адмирал Мордвинов. Пошли слухи, что де-Рибаса зовут в столицу, чтобы заточить в крепость, а Мордвинова – для возвышения в чине и по службе, для принятия его проекта об устроении главного черноморского порта в Херсоне.
Анастасия Ивановна казалась скорее веселой, чем печальной. Впереди Петербург и большой свет. До провинциальной Одессы она была не охотница, в перемене правительства дурного для Осипа Михайловича не нашла. С Павлом Петровичем она была дружна с детских лет, чему весьма мирволила покойная императрица. Посещения дома Бецких цесаревичем государыня поощряла и к Ивану Ивановичу неоднократ входила с просьбой о наставлении наследника престола и научении его уму-разуму. Сам Иван Иванович относился к Павлу с великим расположением и душевной теплотой.
Анастасия Ивановна уповала на благоволение государя к де-Рибасам, хоть и не говорила об этом Осипу Михайловичу. Он же сам полагал излишним посвящать жену в мрачные сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122