Адмиралы обменялись рукопожатиями, в которых было столько крепости, сколько и сердечности.
Когда были подписаны в Яссах – столице Молдавского княжества мирные с Портой Оттоманской условия и на всем театре военных действий наступили мир и тишина, из Петербурга от государыни вышел рескрипт: Екатеринославскому генерал-губернатору Василию Каховскому с приличным числом знающих чиновников, более дошлых в минералах, почвах, растительности, а также в диких и домашних скотах, немедля и на совесть обозреть всю очаковскую область в междуречьи Буга и Днестра, – указывалось в нем. – Буде в том смотрении пожелают иметь участие молдавские бояре, чтоб навеки поселится в российских пределах, – в том препятствий им не чинить.
Каховский с чиновниками разных званий, а также знатными молдаванами, перешедшими через Днестр с отступом русских войск, уже ранней весной, когда только растаяли снега и запарила согретая солнцем земля, готов был к обозрению вновь приобретенных краев.
Оно бы в радость, потому нет лучше пробуждающейся природы после зимних стуж, когда струят талой водой ручьи, покрываются молодой зеленью холмы и долы, вылезают, чтобы погреться под солнцем, разные твари: суслики, тушканчики, полевки, ежи. Бойко щебечут птицы и всяк, не исключая генерал-губернатора, чувствует необыкновенный прилив силы. Но вот какая вышла беда – генералу и сопровождающим его чиновникам никак не можно было путь держать в каретах либо в иных экипажах по причине полного бездорожья, обилия в степи речек и буераков, весенних разливов и распутицы. Между тем его превосходительство даже в молодые обер-офицерские годы был непривычен к седлу. Ежели и доводилось по крайности ехать его превосходительству верхом, то набивал гузно, что неделю и более ходил раскоряченным.
Как бы ни было – повеление государыни следовало исполнять. Сообразительные вестовые соорудили для его превосходительства некоторый род гамака между двух лошадей, которых они вели в повод.
Вся чиновная компания двинулась в путь в сопровождении эскадрона регулярного войска и полусотни казаков на случай возможного нападения заплутавших турок или некрепких в российском подданстве эдисанцев.
Генерал, лежа в гамаке, глядел вокруг, а бывало, что и засыпал. Чиновники, на привалах разминаясь, большей частью ходили охая да ахая. Но для всех не напасешься гамаков. Да и то сказать – достоин ли путешествия в гамаке жалкий титулярный советник – по чину воинскому прапорщик?
Между Бугом и Днестром было найдено пять больших балок с пересыхающими речками: Кучурган, Тилигул, Малый, Средний и Большой Куяльники. Вдоль балок с широким раздольем тянулись сенокосные луга.
Степь между Днестром и Бугом изобиловала малыми ручьями, представляющими собой нечто иное, как высохшие русла некогда полноводных рек. На крутых и пологих склонах струились родники. Речки здесь когда-то выходили из озер, но ко времени обозрения этих мест генералом Каховским от них остались лишь логовища. Старые люди утверждали, что Тилигул, Ингул и Ингулец во времена царя Хмеля были настолько глубоки и полноводны, что по ним могли ходить корабли. Были бы эти корабли нынче – не пришлось бы чиновникам протирать штаны в седлах.
На пути движения отряда генерала Каховского на берегах речушек и у родников встречались могучие вековые дубы и березы, а также небольшие дубравы, рощицы берез, бука и сосны. Местами сохранившиеся дубы и вязы свидетельствовали, что здесь еще недавно шумели сплошные леса, невесть кем и зачем начисто сведенные. Дубы и вязы, как известно, не растут отдельными рощами, а составляют лишь опушки. В степи до самого Хаджибея случались дикие яблони, боярышник, терновник, бирючина и шиповник.
За Тилигулом почва была тучная, совершенно черная, растительность гуще, разнообразнее, а в степи ближе к Хаджибею скудела, местами становилась бурой и растения были не те.
На редких хуторах по обилию в ту весну влаги и тепла к середине апреля озимь выросла по колени, а бузина пустила побеги вершков на шесть. После сильных дождей к началу мая выколосилась рожь. У Хаджибея на лугу возле запруды путешественники видели множество дроф.
По завершению обозрения и возврату в губернский город Кременчуг генерал Каховский в рапорте государыне 25 апреля 1792 года писал:
«Земля здесь сиречь вновь приобретенная и простирающаяся между Бугом и Днестром до границ с Подольской губернией отменно плодородная, все долины и плоские места покрыты буйными травами, которые весьма способны для заведения и выпаса разных скотов, не исключая лошадей, необходимо нужных для войск вашего величества, всемилостивейшая государыня наша. Солончаков и песков почитай нет, а болот и более не замечено. По берегам Днестра много камыша пригодного к употреблению вместо дров. Хаджибей стоит на возвышенном и приятном месте, откуда весьма способно обозреть не только степь, но и море. В колодцах найдена хорошая вода. В окрестностях Хаджибея земля из глинистого материка, смешанного с черноземом. Судя по травянистым растениям вокруг, почва здесь также плодородна и для возделывания земледельцами пригодна. Можно растить пшеницу, рожь и другие сельские произведения. Потому весьма надобно здесь наипоспешнейше заселить ее яко природными россиянами, так и малороссами с Украины, а также иностранными выходцами христианских вероисповеданий из Польши, Молдавии, Румелии и Анатолии. Что до жилищ тех поселян, то в самом Хаджибее для их сооружения можно брать из развалин довольно камня, нужный для этого лес направлять сплавом по Днестру. Для топли печей на Хаджибейском лимане довольно камыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122