в чем все есть? В чем есть то, что есть вместилище всего? Что есть вместилищ
е вместилища Ц в чем оно? Что есть бесконечность и в чем она находится? Пр
остранство не отвечало. Он не обижался. Понимал: надо учиться узнавать. Вс
третился он с Мором в тот день, когда надзиратель-разводящий решил сэкон
омить время: на каждую камеру положено час, а камер многовато Ц больше, че
м прогулочных двориков. Разводящие решили объединить на время прогулки
населения «мирных» камер Ц не враждующих между собой заключенных.
Ц Ты не против гулять со стариком из двести первой? Ц спросили Враля.
В прогулочном дворе Враль увидел старика и узнал в нем Мора. Семь лет прим
ерно минуло с тех пор, когда Враль покинул Девятку в Краслаге. За это время
он повзрослел. Смотрелся постаревшим и Мор. Старик впился в вошедшего це
пким взглядом и спросил:
Ц Ты был в Краслаге?
Весь час прогулки они посвятили узнаванию друг друга. Вспоминали значит
ельных лагерных людей Ц имена, клички, привычки. Вспомнили, конечно, Скит
а.
Мор был тих, но властен. Враль его не боялся, однако не забывал, что этот сог
бенный как бы от тягостен жизни человек был на Девятке самым значительны
м из воров и, хотя это не рекламировалось, все знали, что настоящий хозяин
в зоне Ц он. Враль относился к Мору почтительно и как к личности, и как к ст
аршему, и как Ц он это четко осознал Ц к человеку мудрому. Старик не пози
ровал своим интеллектом, не старался показаться умным, что свойственно м
ногим в блатной жизни, у которых похвальба выпячивается из всех дыр, и мно
гим, вполне нормальным и даже образованным фраерам на воле. Старик держа
лся с достоинством, но раздражал как бы ироническим своим отношением. Бы
вало, Враль обижался и даже не выходил гулять или требовал вести его в дру
гой двор. Потом они мирились. Старик не извинялся, но Вралю хотелось продо
лжать с ним общаться. Он понимал: жить со стариком в одной камере он бы не с
мог.
Обычно их беседы походили на допрос: старик распрашивал Враля о его жизн
и. Когда же тот о чем-то рассказывал уже в четвертой-пятой интерпретации,
хохотал как безумный, хрипел, задыхаясь. Бывали и монологи, когда старик п
росвещал его. Он любил рассуждать о Боге и загробной жизни. Говорил, что в
юности ему случалось быть в монастыре, но попов ненавидел, утверждал: всё
зло Ц и войны и преступления Ц от религии.
Враль о себе рассказал с того дня, как стал себя осознавать, а помнил себя
Ц как он, бывало, уверял Ц еще с того времени, когда его и на свете не было.
И не шутил… Он помнил то, чего не понимал: что находился в сфере, куда доход
ил раздражавший его серый свет. Ему казалось, там были еще бесцветные и бе
сформенные существа. Даже помнил, что одновременно, боясь непонятного св
ета, он жаждал в нем раствориться, но не помнил своего ухода из той замкнут
ой сферы и своего возникновения в беспредельном пространстве.
Мор, конечно, говорил и о жизни воров… Сегодня, завтра, послезавтра Ц о жи
зни воров, о конфликтах, сходках, резне. Месяц, второй и больше Ц всё об это
м… Жизнь воровская Ц жизнь Мора. Тем не менее говорил он мало, больше расс
прашивал Сильвестера-Враля. Со временем понемногу разговорился и сам. И
з отрывков, рассказанных стариком про себя, и в уме склеенных Вралем, он со
ставил хронологию жизни Мора. В ней была его молодость и то единственное
деяние, не дающее ему никогда покоя, Ц когда он повесил собаку по просьбе
бедных, живущих впроголодь, стариков-крестьян. Потом, с годами, все больш
е его преследовало воспоминание этого акта. Он возненавидел этих бедняк
ов, ходивших в церквушку молиться о спасении. От чего? От кого? Бедностью з
амученные… Мол, сказано, спасение достигается через лишения и страдания
и молитву, мол, только бедные попадут в царство Божие. Тогда что им еще вым
аливать?! Им самой их жизнью райская благодать заслужена. А молодого Мора
упросили повесить собаку… Если, Ц вопрошал Мор, Ц жизнь человеческая
Ц божий дар, что же жизнь собаки? Кто дал жизнь собаке? Почему же ее можно п
овесить, словно негодяя?
Мор говорил о том, что, дескать, не знает Бога в лицо, не может он спросить у
него, в чем он не прав, но кругом на его глазах совершалось столько убийств
и никто ни о чем не переживал. Что же, убить человека проще, чем пса? Это к то
му, что он и человека убил, даже не одного, но это его не мучило. Первой он уб
ил женщину, когда была революция. До этого его за что-то посадили, по каком
у-то подозрению в принадлежности к белым. Освободили по просьбе его неве
сты. Из случайного письма к ней он узнал, что комиссар большевиков, когда М
ор находился в большевистской тюрьме, побывал у нее. Мор убил ее кочергой
случайно, не рассчитав силу удара, а потом установил, что комиссар с его не
вестой просто вместе учились в одном классе. Опять тюрьма… Опять монасты
рь… Однажды обокрали монастырскую церковь (Мор был сторожем), его обвини
ли, приговорили к черным работам, Ц он ушел в мирскую жизнь.
Ц Шикарно жила эта братва в том монастыре, Ц рассказывал Мор мрачно, Ц
но это не для меня: так жить Ц стыдно.
Как он пришел в воровскую жизнь, в хронологии ясности не было, но сам Мор к
ак-то сказал, что свободу потерял уже в тот день, когда в юности повесил со
баку.
Ц Все чтят свободу, стремятся к ней, но когда обретешь Бога, тогда и стане
шь свободным, и он не есть создатель всего Ц его самого создали! Ведь я Ц
вор, всегда жил по воровскому закону, все же всю жизнь вопрошаю себя тольк
о об одном: почему именно я? Почему я это сделал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84