Одним из выводов из этого взгляда Декарта
было то, что если животных рассматривать как машины, то соответственно
трудно и людей представлять как-то иначе. Так как, с другой стороны, "res
cogitans" и "res extensa" в своей сущности считаются различными, то,
по-видимому, невозможно представить, чтобы они взаимодействовали друг с
другом. Поэтому, чтобы понять параллелизм между духом и телом, деятельность
духа также должна быть детерминирована посредством законов, которые
соответствуют физике и химии. В связи с этим
встает вопрос о возможности свободы воли. Ясно, конечно, что это
описание отношения духа и тела весьма искусственно и показывает большие
недостатки картезианского разделения. Но, с другой стороны, это разделение в
естествознании имело положительное значение в течение нескольких столетий.
Ньютоновская механика и другие разделы классической физики, построенные по
ее образцу, базировались на предположении, что можно описать мир, не говоря
о боге или о нас самих. Эта возможность оказалась чуть ли не необходимой
предпосылкой для всего естествознания.
Но благодаря квантовой теории положение в описании мира в корне
изменилось. Поэтому мы можем теперь перейти к оценке философии Декарта с
точки зрения современной физики. Уже в предыдущих главах говорилось, что в
копенгагенской интепретации квантовой теории мы можем описывать природу, не
вводя нас самих в качестве самостоятельных сущностей в это описание. Однако
мы не можем уйти от факта, что естествознание создано людьми. Естествознание
описывает и объясняет природу не просто так, как она есть "сама по себе".
Напротив, оно есть часть взаимодействия между природой и нами самими.
Естествознание описывает природу, которая отвечает на наши вопросы и
подвергается нашим методам исследования. Об этой возможности Декарт еще и не
думал, однако если это предположить, оказалось бы невозможным полное
разделение между миром и я.
Если говорить о больших трудностях понимания копенгагенской
интерпретации, с которыми сталкивался даже такой выдающийся ученый, как
Эйнштейн, то корни этих трудностей можно проследить вплоть до картезианского
разделения. Это разделение проникало глубоко в человеческое мышление в
течение трех столетий после Декарта, и оно еще долго будет существовать --
до тех пор, пока не возникнет новое понимание проблемы реальности.
Основная точка зрения, к которой прежде всего вело картезианское
разделение в отношении "res extensa", сводится к взгляду, который можно
назвать чем-то вроде метафизического реализма. Согласно этому взгляду, мир и
то, что мы в нем воспринимаем, то есть протяженные вещи, существуют. Этот
взгляд отличается от практического реализма, и различные формы реализма,
по-видимому, могут быть представлены следующим образом: мы объективируем
положение, если утверждаем, что его содержание не зависит от условий, при
которых оно может быть проверено. Практический реализм допускает, что
имеются положения, могущие быть объективированными, и фактически опыт
повседневной жизни в большей своей части состоит из таких положений.
Догматический реализм утверждает, что нет осмысленных положений о
материальном мире, которые нельзя было бы объективировать. Практический
реализм всегда являлся существенной основой естествознания и останется
таковым в будущем. Догматический реализм, как мы теперь видим, не является
необходимой предпосылкой естествознания. Несомненно, в прошлом в развитии
естествознания он играл очень важную
роль. Фактически ведь точка зрения классической физики есть точка
зрения догматического реализма. Только благодаря квантовой теории стало
известно, что точное естествознание возможно и без догматического реализма в
качестве своей основы. Когда Эйнштейн критиковал квантовую теорию, то он это
делал исходя из догматического реализма. Это естественная позиция. Каждый
ученый (естествоиспытатель), проводя исследование, испытывает чувство, что
он ищет нечто объективно истинное. Он думает, что его высказывания не
зависят от условий, при которых они проверяются. Тот факт, что в физике
природу можно описать посредством простых математических законов, учит нас
тому, что мы имеем здесь дело с подлинными чертами реальности, а вовсе не с
тем, что мы в некотором смысле слова изобрели сами. Примерно это соображение
имел в виду Эйнштейн, принимая догматический реализм в качестве основы
естествознания. Квантовая теория служит примером возможности объяснить
природу посредством простых математических законов, без этой основы. Эти
законы далеко не так просты, как законы механики Ньютона. Однако, будучи
сравнима с громадной сложностью объясняемых ею явлений (например, линейные
спектры сложных атомов), математическая схема квантовой теории все-таки
относительно проста. Фактически естествознание возможно и без догматического
реализма как основы.
Метафизический реализм делает следующий в сравнении с догматическим
реализмом шаг, заявляя, что вещи "действительно существуют". Именно это
Декарт хотел доказать с помощью аргумента, что бог не может ввести нас в
заблуждение. Положение, что вещи действительно существуют, отличается от
положений догматического реализма тем, что в нем есть слово "существуют",
имеющееся и в другом высказывании: "Cogito, ergo sum".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67