(аю-щий)" -- так Введенский
обозначает персонажей, произносящих монологи в его пьесе, -- следующим
образом начинает описание своей смерти в бою:
Был бой. Гражданская война
в Крыму, в Сибири и на севере.
Днепр, Волга, Обь, Двина.
<...>
Концы ужасной этой битвы
остры как лезвие у бритвы,
я даже не успел прочесть молитвы,
как от летящей пули наискось
я пал подкошенный как гвоздь.
(Введенский, 1, 171)
Битва первоначально предстает как некое глобальное событие, никак не
сосредоточенное в каком-то определенном пространстве-време-

История 157
ни. Но смерть вносит в эту неопределенность видимость хронологической
ясности. В зрачках умирающего неожиданно отражается "число четыре" -- та же,
что и у Хармса, навязчивая отсылка к четвертому измерению. И далее
фиксируется, как и в монологах иных умерших, дата смерти: "тысяча девятьсот
двадцатый".
Сражение описывается Введенским как некое странное
пространственно-временное образование, в котором множество тел появляются и
сосуществуют в событии с "острыми как бритва краями", как бы рассекающими
время. Битва располагается между Крымом и Сибирью и являет из себя
причудливую топографическую конфигурацию. Успенский предложил представить
себе лист бумаги, на котором помечены Петербург и Мадрас, годы 1812-й и
1912-й. Если согнуть бумагу так, чтобы Мадрас приблизился к Петербургу и
отпечатался на нем, 1812-й совпал бы с 1912-м. Совпадение этих точек
оказывается непонятным только в двухмерном мире, в трехмерном же оно не
вызывает возражений38. Битва -- это, конечно, колоссальное сближение людей,
времен и пространств39.
Битва оказывается с конца XVIII столетия воплощением исторического
времени, кристаллизованного в понятии "эпоха". Гете писал, что битва при
Вальми отмечает начало новой эпохи40. Битва как бы останавливает движение
времени в драматической встрече тел, отмеченных смертью. Именно здесь сабля
действует как резатель и остановщик времени -- как инструмент отслаивания
среза эпохи.
Хлебников описывал образ битвы как события, трансцендирующего
линейность времени:
Мертвый, живой -- все в одной свалке!
Это железные времени палки,
Оси событий из чучела мира торчат...41
Такое же трансцендирование времени в битве дается в "Стихах о
неизвестном солдате" Осипа Мандельштама42.
Битва, война традиционно понимаются как события, разрывающие временную
длительность и преобразующие само качество исто-
_________________________________
38 Успенский Я. Д, Цит. соч. С. 36.
39 Ср. У Эрвина Штрауса: "Можно также разложить военную битву на тысячу
индивидуальных действий участников. Можно представить себе использование
сложного аппарата для регистрации всех этих движений, выполняемых отдельными
солдатами, всех произнесенных слов и всех физических событий: выстрелов,
взрывов, газовых атак и т.д. Смысл исторического события, "битвы", однако,
не может быть извлечен ни из одной из этих деталей, ни даже из их
совокупности. Смысл таится не в индивидуальном процессе; в действительности
он существует только как порядок, охватывающий все эти частности (Straus
Erwin. Man, Time and World. Pittsburgh: Dusquesne University Press,
1982. P. 54).
40 См.: Blumenberg Hans, The Legitimacy of the Modern Age. P.
457.
41 Хлебников Велимир. Творения. С. 493.
42 Битва между силами хаоса и порядка входит в древнейшую мифологию. Но
с определенного момента (например, в некоторых мифах об Ахура Мазде) такого
рода битва заменяется "последней" битвой между силами добра и зла и
окончательной, вечной победой добра, ознаменовывающей фундаментальную
трансформацию миропорядка и трансцендирование времени. Миф о битве
преобразуется в апокалиптический миф (Cohn Norman. Cosmos,
Chaos and the World to Come. The Ancient Roots of Apocalyptic Faith. New
Haven; London: Yale University Press, 1994. P. 112-115).

158 Глава 5
рического времени. Роже Кайуа так формулирует роль войны в переживании
исторического времени:
...война выступает как веха в истечении длительности. Она разрезает
жизнь наций. Каждый раз она начинает новую эру; некое время кончается, когда
она начинается, когда же она завершается, начинается иное время,
отличающееся от первого своими наиболее зримыми качествами43.
13
Битва позволяет остановить время, кристаллизовать его в эпоху и вместе
с тем увидеть многоголовую гидру невероятного тела, "концы" которого
спрятаны в прошлом и в будущем, в четвертом измерении.
Основным "действующим" лицом этой битвы парадоксально оказывается не
воин, а наблюдатель. Наблюдатель -- это как раз та фигура, которая
радикально отделяет прошлое от настоящего, рубит "истечение длительности".
Мишель де Серто заметил, что существуют два подхода к пониманию истории.
Один он идентифицировал с психоанализом. Для психоанализа прошлое существует
в настоящем, оно повторяется. С этой точки зрения психоанализ как бы видит
"тело" истории в четвертом измерении. Второй подход связан с историографией,
разрывающей прошлое и настоящее:
Историография рассматривает это отношение [между прошлым и настоящим] в
виде последовательности (одно после другого), корреляции (большее или
меньшее сходство), следствий (одно следует за другим) и дизъюнкции (либо то,
либо другое, но не оба одновременно)44.
Часовой, ответственный за время, конечно, занимает позицию
историографа, отсекающего историю от настоящего. Историю в таком понимании
создает не ее протагонист, а наблюдатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185