По крайней мере, -- подумала Алиса, ступив под деревья, -- приятно
немножко освежиться в этом... как его? Ну, как же он называется^... \
Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного слова. --
Когда спрячешься под... ну, как же их?.. под... этими... -- Она погладила
дерево по стволу. -- Интересно, как они называются^. А может, никак?
Да, конечно, никак не называются!42
У Хармса ситуация сходная, но одновременно и иная. Лес Кэрролла состоит
из вполне представимых объектов, которые "потеряли" имена. У Хармса же есть
один "предмет", который никак не представлен. Его явление, его репрезентация
сами зависят от называния. Рассказ про "кирюкицу" невозможен потому, что имя
все время ускользает через безостановочно действующую алфавитную машину
перестановок. Идентичность объекта при этом не высветляется называнием, а
стирается им. Одно слово вытесняется другим.
Блокировка наррации связана с перестановками букв, которые каждый раз
приобретают новый порядок именно в силу амнезии. То, что мы имеем здесь дело
с проявлением энергии алфавита, прежде всего выражающейся в уничтожении
нарративности или ее судорожном прерывании, подтверждается также и тем, что
в письме Поляковской, которое бьшо в отрывках приведено выше,
воспроизводится та же ситуация: писатель садится за стол, старается что-то
написать, но ничего не может из себя выжать. Он судорожно пытается вспомнить
какое-то ускользающее слово, которое в конечном счете Хармс уподобляет...
звезде, хотя по уже описанной причине не может назвать звезду звездой. Эта
ситуация насильственной "алфавитной" амнезии явственно вписывается в
монограмматическую ситуацию с окном. Окно, кстати, мелькает и в наборе слов,
которые производит Хармс, мучающийся выбором между М и Р: "рама".
7
Вдумаемся еще раз в описанную ситуацию. Что блокирует производство
текста, линейного дискурса, континуума? Селекция в некоторых случаях может
без труда проецироваться на ось комбинации (если использовать термины
Якобсона). Хлебниковское "Заклятие смехом" отчасти похоже на хармсовский
текст про кукрицу. В нем происходит сходное движение вокруг некоего
корневого ядра. Но это движение
________________
42 Кэрролл Льюис. Приключения Алисы в стране чудес. Сквозь
зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье / Пер. Н. Демуровой.
М.: Пресса, 1992. С. 193.
62 Глава 2

воспринимается как освобождение, как творчество par excellence, как
нарастающее обогащение семантического ядра, а не его стирание, разрушение.
У Хармса селекция никак не переходит в плавное развертывание оси
комбинации. Происходит замирание в постоянном колебании между двумя
возможными буквами -- М и Р. Иначе говоря, сама ситуация выбора, ситуация
"селекции", которая порождается алфавитной изоляцией первоэлементов,
удерживается. Хармс все время колеблется:
либо Р, либо М. Это колебание и не позволяет речи начаться. То же самое
происходит и в истории с забывчивым англичанином. Возникает ситуация
"замороженной селекции". Ситуация эта, конечно, с максимальной полнотой
выражается именно в монограмме, где все буквы сосуществуют, а прочтение
слова оказывается почти невозможным.
В языковой практике Хармса комбинирование элементов в цепочку
блокируется как раз ситуацией беспрерывного чередующегося повторения: Р или
М, М или Р. К тому же речь идет не просто о селекции, а об
амнезической селекции. Она описывается Хармсом как невозможность
"узнать" искомое слово. Впрочем, замечает Хармс, "а может быть, того
слова и не было". Расхождение между "предметом" и именем, между невидимым,
умозрительным и называемым переходит в постепенное стирание всякой
репрезентации, в "дефигурацию", доведенную до конца.
Витгенштейн в "Философских исследованиях" обсуждает проблему "видения
аспектов", то есть обнаружения в одной и той же форме разных "фигур", а
следовательно, и разных смыслов. Среди прочего он, в частности, обсуждает
видение некоего письменного знака:
Некий произвольный письменный знак -- скажем, такого вида -- я
могу представить себе как вполне правильно написанную букву какого-то
неизвестного мне алфавита. Или же это могла быть буква, написанная неверно,
с тем или иным искажением: скажем, размашисто, по-детски неумело или же с
бюрократическими завитушками. Возможны многообразные отклонения от
правильного написания. -- Так, окружив ее тем или иным вымыслом, я могу
видеть ее в различных аспектах. И тут есть тесное родство с "переживанием
значения слова"43.
Витгенштейн утверждает: для того чтобы увидеть разные "аспекты" одной
графемы (как неправильно написанную знакомую букву или же букву неизвестного
алфавита), ее следует окружить различными вымыслами, нарративами. У Хармса
ситуация как бы вывернута наизнанку -- чередование аспектов (то Р, то М)
делает невозможным выработку вымысла. Такое чередование содержит в себе
мощный импульс разрушительной энергии.
Любопытно, что это "замораживание селекции" происходит вокруг двух
букв: М и Р. Эти буквы соседствуют внутри писательского псевдонима и создают
согласную основу его имени -- ХаРМс. Кроме того,
_______________
43 Витгенштейн Людвиг. Философские работы / Пер. М. С. Козловой
и Ю. А. Асеева.Ч. 1. М.: Логос, 1994. С. 296-297.
Окно 63
МиР составляют согласную основу слова "Мир", о котором у Хармса есть
рассказ. Рассказ называется "Мыр" и еще будет рассматриваться мной в ином
контексте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185