13 Флоренский П. А. У водоразделов мысли // Флоренский П. А.
Соч. Т 2 М.: Правда 1990 С. 328-329.

Окно 47
Флоренский в теологическом аспекте обсуждает уже знакомую нам проблему
соотношения "предмета" и имени. Имя относится к Богу, но не исчерпывает его
сущности. При этом оно исходит из Бога, подобно свету, не исчерпывающему
сущности солнца, но от солнца неотделимому. Свет вступает с "предметом" в
отношения совершенно особой интимности, особой репрезентативности. Имя
получает "смысл", соприкасается с сущностью тогда, когда оно уподоблено
свету.
Андрей Белый выразил эту связь между светом звезды и словом в
стихотворении "Дух" (1914):
Звезда... Она -- в непеременном блеске. Но бегает летучий луч звезды
Алмазами по зеркалу воды И блещущие чертит арабески14.
Неделимость сущностного, неподвижного света, олицетворяющая Бога,
попадая на зеркало, трансформируется в движение, которое приобретает
темпоральное измерение и линейность. Луч звезды оказывается уже не
собственно звездой, а светом, существующим во времени и лишь отсылающим к
иному, вневременному свету, звезде-точке. Высший свет преобразуется, таким
образом, в свет-письмо. Но письмо это все-таки не обычное, хотя и не
принадлежит "предмету", все же ему сосубстанциально.
3
Теперь мы можем вновь вернуться к письму Хармса Поляковской, в котором
писатель по-своему сообщает об опыте постижения смысла. Он видит в окно
звезду. Это рассматривание звезды сопряжено с поиском некоего слова, которое
в каком-то смысле и есть звезда. При этом Хармс знает, что Слово, которое он
ищет, по существу не является звездой:
Я встал и подошел к окну. Я сел и стал смотреть в окно. И вдруг я
сказал себе: вот я сижу и смотрю в окно на... Но на что же я смотрю? Я
вспомнил: "окно, сквозь которое я смотрю на звезду". Но теперь я смотрю не
на звезду. Я не знаю, на что я смотрю теперь. Но то, на что я смотрю, и есть
то слово, которое я не мог написать.
Хармс затрудняется сказать, на что именно он смотрит, потому, что он
смотрит на некую точку, в которой имя еще не отделилось от смысла, от
"предмета", которая поэтому еще не имеет имени, вернее, имя которой и есть
свет.
Слово, заключенное в звезде, не может быть произнесено еще и потому,
что оно лишено временного измерения, оно как бы свернуто внутрь себя и
является неким мгновенным присутствием, моментом настоящего, не
развертываемым в речевую цепочку.
_________
14 Белый Андрей. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. писатель, 1966.
С. 373.
48 Глава 2
Окно также создано из букв, составляющих слово Esther, но
свернутых, спрессованных воедино, монограммированных таким образом, чтобы
временное измерение этого слова-имени исчезло. Монограмма-окно оказывается
эквивалентом точки-звезды. Точка-звезда подобна "предмету", окно --
описывающему его слову. И то и другое лишено длительности.
Слово, которое созерцает Хармс в окне-звезде, -- это слово, которое еще
не стало словом. Это слово, как бы спрессованное в силу,
предшествующую рождению Слова, Логоса.
Идея невидимого Слова, предшествующего видимому слову, характерна для
каббалы и относится к Торе15. Так называемая "письменная Тора" видима только
Богу, она написана белым невидимым огнем:
...белый огонь -- это письменная Тора, в которой форма слов еще
невидима и которая приобретает эту форму согласных и точек-гласных лишь
благодаря силе черного огня, которым является устная Тора. Этот черный огонь
-- подобен чернилам на пергамене16.
Окно, в которое смотрит Хармс, -- странная прозрачная структура, в
которой письмо "свернуто внутрь себя", непроизносимо и невидимо.
По сообщению Шолема, каббалисты считали, что в Торе одна из букв
(предположительно "шин") искажена или даже одна, двадцать третья буква
алфавита, вообще отсутствует, что делает Тору неполной и нарушает ее силу17.
Невидимая и непроизносимая буквы составляют элемент тайны имени Божьего.
Так, например, христианские ренессансные каббалисты считали, что имя Христа
IESU является тетраграмматоном, то есть аналогом мистического и
непроизносимого имени Божьего -- YHVH, в котором S ("син") делает
произносимым непроизносимый тетраграмматон. Таким образом, Иесус
манифестирует в звуке (делает видимым) непроизносимое имя Бога18.
Наличие непроизносимой буквы существенно и для Хармса, который
неожиданно заявляет в письме, что он писал имя Эстер латинскими буквами:
ESTHER. Единственная существенная разница между русским и латинским
написанием этого имени заключается в непроизносимой, спрятанной, скрытой
букве Н.
Эта буква -- скрытая буква имени Эстер, но она же является основой
самой монограммы "окно", и ее название на иврите попросту означает "окно". В
финикийском алфавите буква "хейт" имела в точности форму хармсовской
монограммы. Хьюберт Скиннер, писавший в начале века о фигуративной стороне
букв, однозначно связывает "хе" и "хейт" с окном. Из "хе" в латинском
алфавите возникает буква Е, а из "хейт" -- Н:
________
15 Гершом Шолем, например, сообщает, что эта предсуществующая Тора --
Тога Kelula,-- в свою очередь, возникает из некой мистической первичной Торы
(Тога Keduma) и постепенно приобретает временное измерение, которое она
придает вещам мира. И лишь постепенно возникает письменная Тора, за которой
следует Тора устная -- наконец окончательно обнаруживающая себя.
16 Scholem Gershom.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185